Баджорцы

Баджорцы

Зарождение:	0.5 миллионов лет назад.
Лидер:	Шакаар Эдон с 2371.
Духовный лидер:	Винн Адами
Столица:	Баджор (англ. Bajor)
Язык:	Баджорский
Валюта:	~

Баджо́рцы (англ. Bajoran) — вымышленная инопланетная цивилизация гуманоидного типа из научно-фантастической вселенной «Звездного Пути».

Баджорцы — одна из самых древних культур α-квадранта. Во время кардассианской оккупации культурно-историческое наследие баджорцев пострадало, но постепенно восстанавливается. После снятия кардассианской оккупации и открытия Баджорской червоточины баджорцы стали играть одну из главных ролей в квадранте.

Физиология

Внешне баджорцы напоминают людей. Наиболее заметное отличие — 4-7 поперечных складок на переносице. Внутреннее строение также сходно с человеческим, хотя имеются и различия. Например, сердце баджорца в отличие от человеческого имеет не вертикальную, а горизонтальную симметрию, поэтому, получив повреждение нижнего желудочка сердца, баджорец может скончаться.

Продолжительность жизни баджорцев больше таковой у людей, но им далеко в этом до вулканцев, эль-ауриан и аксанарцев. Во времена кардассианской оккупации средняя продолжительность жизни баджорцев составляла 78 лет, но после освобождения увеличилась до 137 лет, хотя хроники хранят имена тех, кто дожил и до 165 лет.

Ввиду того, что Баджор — планета с достаточно высокой силой тяжести, баджорцы имеют более укреплённую костную структуру и более крепкое строение в отличие от землян (в этом они схожи с вулканцами). Рукопашные схватки, в которых принимали участие баджорцы, показали, что наиболее уязвимой частью их тела является грудная клетка.

Баджорские женщины вынашивают детей на протяжении пяти месяцев. Мать и ребенок соединены сетью кровеносных сосудов («полиплацента») (моноплацента, как например у землянок или вулканок, у баджорок не формируется). Во время беременности у баджорских женщин часто развивается синдром бесконтрольного чихания. Это не опасный для жизни, но неприятный симптом, не поддающееся лечению. У беременных баджорок часто отекают ноги, что роднит их с земными женщинами.

Из серии 4-25 следует, что баджорке можно имплантировать человеческий эмбрион с целью сохранения плода. Однако перенести его назад не представляется возможным из-за быстрого роста сети кровеносных сосудов (то есть полиплаценты), и ребенка приходится донашивать до срока (впрочем, эта особенность была придумана ради того, чтобы объяснить беременность актрисы Наны Визитор без отношения к личной жизни её персонажа Киры Нерис).

История

Древняя история Баджорцев

Баджорская цивилизация зародилась за 500 000 лет до н. э. Вероятно, с того момента она не один раз приходила в упадок и возрождалась. Первым известным государством является Баджорская первая республика, которая существовала в период с 23 000 по 18 000 годы до н. э. Древним баджорцам были хорошо известны математика, философия, они имели развитое искусство. Также эта цивилизация славилась своим градостроением: Б'Хала — один из лучших его образцов.

Следующая фаза развития баджорского общества наступила в 8 000 лет до н. э. с обнаружением таких древних артефактов, как Слёзы пророков, которые считались утерянными. Эти артефакты должны были ознаменовать новую эру духовной связи между баджордцами и их богами. К 16 столетию н. э. баджорцы освоили досветовые скорости и приступили к исследованию своей звездной системы. Возможно, что в предыдущие 500 000 лет баджорцы неоднократно выходили в глубокий космос, но достоверных сведений об этом нет.

Кардассианская оккупация

Оккупация Баджора — период в истории баджорцев, когда с 2328 по 2369 г. родной мир этой расы был оккупирован Кардассианским союзом. За время оккупации кардассианцы успели создать хорошо скоординированную систему эксплуатации ресурсов планеты с использованием принудительного труда. Имел место явный ползучий геноцид баджорцев. Такие действия положили начало ожесточённому сопротивлению со стороны баджорцев. Повсеместно создавались партизанские отряды — ячейки сопротивления, использовавшие диверсионно-террористическую тактику для отстаивания прав на родной мир. В результате кардассианцы были вынуждены покинуть планету. За время оккупации многие баджорцы покинули родину и рассеялись по Галактике (в том числе довольно многие баджорцы поселились в Федерации). Но их жизнь в лагерях для беженцев мало отличалась от жизни в концентрационных лагерях на Баджоре. Пример — Вало II.

Независимый Баджор

В 2369 году, после более чем 40 лет кардассианского гнёта, баджорцы обрели свободу. Кардассианцы не смогли противостоять непрерывным террору и диверсиям баджорского сопротивления. Поскольку Баджор обрёл свободу не только благодаря партизанам, но и благодаря Федерации, станция Тера-к’Нор была переименована в «Глубокий космос 9» и Баджор и Федерация совместно использовали станцию.

Баджор подал заявку на вступление в Федерацию в 2373 году, но отозвал её. (Эмиссар Пророков, он же комендант станции Глубокий космос 9, настоятельно порекомендовал баджорцам повременить со вступлением в Федерацию и сделать это после окончания войны против Доминиона). Несмотря на это, оба правительства поддерживали очень тёплые отношения. После капитуляции Доминиона Баджор вновь подал заявку на вступление в Федерацию, и заявка была удовлетворена.

Война с Доминионом

До того, как началась война с Доминионом, у Баджора имелся пакт о ненападении с этим союзом. Это уберегло Баджор от фактической аннексии и последующей принудительной смены правительства, после того как Доминион захватил в том же 2373 «Глубокий космос 9» и Федерация потеряла контроль над станцией. Но когда в 2374 г. Звёздный Флот вновь вернул станцию под свой контроль, Баджор расторг пакт о ненападении с Доминионом и вступил в войну против Доминионом наравне со всеми. Война продолжалась до 2375 г., пока на станции Глубокий космос 9 не был подписан мирный договор. После того как война против Доминиона закончилась, Баджор вновь подал заявку на членство в Федерации.

Баджорский язык

Баджорский язык — система существующих и исчезнувших языков, распространённых на Баджоре. Баджорская письменность графически напоминает египетскую и доколумбовую индейскую иероглифическо-пиктографическую письменность Земли.

Культура и общество

Имена

Баджорцы традиционно фамильное имя помещают перед личным именем. Таким образом, например, в полном имени Киры Нэрис: «Кира» — фамильное имя (фамилия), а «Нэрис» — личное имя.

Ритуал рождения ребёнка

Рождение ребёнка происходит в присутствии семьи и акушера. Цель ритуала состоит в том, чтобы посредством особой методики дыхания, ритмичной ударной музыки и запаха ладана сделать процесс рождения ребёнка безболезненным. Однако рождение должно происходить в определённый временной отрезок, иначе уровень эндорфинов в крови матери приблизится к токсичному уровню. Когда ребёнок рождается произносятся следующие слова: «Пробудившееся дитя, мы с любовью приветствуем тебя в этом мире…».

Литература по теме

• Maureen McTigue. [books.google.com/books?id=bjTs6A6j2P0C&pg=PA87&dq=Bajoran&hl=en&ei=GyboTfC9JdCM-waD1MDSDw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CDAQ6AEwAg#v=onepage&q=Bajoran&f=false Star Trek celebrations]
• Matthew Wilhelm Kapell. [books.google.com/books?id=hWS7v3pGynUC&pg=PA115&dq=Bajoran&hl=en&ei=GyboTfC9JdCM-waD1MDSDw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=6&ved=0CEAQ6AEwBQ#v=onepage&q=Bajoran&f=false Star Trek as myth: essays on symbol and archetype at the final frontier]
• [memory-alpha.org/wiki/Bajoran Баджорцы на memory-alpha.org]

Отрывок, характеризующий Баджорцы

– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.