Газандян, Вараздат

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Вараздат Газандян
Научная сфера:	пластический хирург

Вараздат Казанчян (18 марта 1879, Эрзинджан — 19 октября 1974, Белмонт) — пластический хирург лица («челюстно-лицевая хирургия»), исследовал новые методы пластической хирургии.

Биография

Газандян закончил Гарвардскую Зубоврачебную Школу в 1905 году. В 1922—1939 годах, будучи профессором, работал в области «челюстно-лицевой хирургии» и стал первым учёным, получившим научную степень профессора пластической хирургии в Гарвардской Медицинской Школе. Он первый в США издал книги относительно пластической хирургии.

После смерти отца в 1891 году двенадцатилетний Вараздат нанялся в лавку учетчиком товара. Ещё пару лет проработав писарем на центральной почте Самсуна, он решил эмигрировать в Штаты.

Поначалу он облюбовал для себя город Вустер с его кабельным заводом. Правда, ненадолго, пока как следует не изучит язык. Для этого он стал посещать вечерние курсы. А достигнув достойного уровня, с легкостью поступил в школу «Дантистри» при Гарварде, окончив которую, имел право работать «помощником зубного врача».

Вараздату пришло в голову заняться конкретно верхней челюстью, никто не мог понять, за¬чем нужно открывать отдельную клинику. Через несколько месяцев пациенты д-ра Казанчяна демонстрировали знакомым и родным восстановленный «корпус максиле», создав автору заслуженную славу первого, по сути, специалиста в области пластической хирургии лица.

В 1915 году правительство Франции обратилось в Гарвардский университет с просьбой отобрать группу ортопедов для переброски их в госпитали, развернутые Антантой в воюющей Европе.

Казанчян оказался на юге Франции, где работал в госпитале под названием «Янки». Казанчян, организовав отдельную специализированную клинику неподалеку от госпиталя, забрал туда всех своих больных. За два года, вместе с сотрудниками, он оперировал около 2,5 тысяч раненых, оставался в Европе до 18-го года и удостоился прозвища — «вундер-хирург».

Французское правительство, а также лично король Англии Георг Пятый вручили Казанчяну награды своих государств.

С 1925 года он преподавал в Гарварде собственный курс, одновременно работая лечащим врачом-визитером в клиниках разных штатов. На протяжении пятидесяти лет он собирал трофеи — слепленные из гипса копии костей, оставшихся после операций. Все пять тысяч экспонатов периодически демонстрируются в «зале Казанчяна» Гарвардского университета.

См. также

• Пластическая хирургия

Отрывок, характеризующий Газандян, Вараздат

– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…