Вейнберг, Сидни
| Сидни Вейнберг | |
| Sidney Weinberg | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Отец: |
Пинкус Вайнберг |
| Супруга: |
Хелен Ливингстон |
| Дети: |
Джон Ливингстон Вейнберг, Сидни Вейнберг, мл. |
Сидни Вейнберг (англ. Sidney Weinberg; 12 октября 1891 — 23 июля 1969) — американский банкир, «Мистер Уолл-стрит», глава финансовой группы Goldman Sachs во время Великой Депрессии и Второй Мировой войны.
Содержание
Биография
Ранние годы
Сидни Вейнберг родился в семье выходца из Польши Пинкуса Вейнберга — владельца винной лавки и активиста еврейской общины Бруклина. Он был третьим ребёнком из 11. Семья жила бедно, дети спали по трое в одной кровати, Сидни стал зарабатывать с десяти лет, продавая газеты и разделывая устриц для торговца рыбой. В 1905 году Вейнберг стал работать курьером сразу в нескольких конкурирующих брокерских компаниях, когда об этом стало известно, он был уволен отовсюду.
В 1906 году Вейнберг, окончив восьмой класс, завершил школьное образование.
В 1907 году — стал работать разносчиком дамских шляп, получая $2 в неделю. Во время паники на Уолл-стрит зарабатывал, продавая место в очереди клиентам, которые хотели забрать деньги из банка. Заработал на этом около $15.
В этом же году Сидни Вейнберг устроился в Goldman, Sachs & Co. помощником коменданта (зарплата — $3 в неделю). Его первым заданием была чистка латунной пепельницы — он сохранил эту пепельницу, как сувенир[1].
Карьера в Goldman, Sachs & Co.
В 1909 году Вейнберг привлек внимание одного из партнеров фирмы, Пола Сакса, который посоветовал молодому человеку продолжить учёбу. Вейнберг, в это время учившийся на курсах бухгалтеров в колледже Брауна, Бруклин, послушал Сакса и поступил Нью-Йоркский университет на вечерние курсы. Обучение оплатил Сакс. Плата составила $25. Вейнберг прослушал курс по инвестиционно-банковской деятельности. Позже он прослушал также курс по валютным операциям в Колумбийском университете[2]. Тот же Пол Сакс повысил Вейнберга и перевел его на работу в отдел по обработке корреспонденции, который тот реорганизовал[3].
В годы Первой мировой войны Сидни Вейнберг служил во флоте. На военной службе он тоже сумел привлечь внимание командования и был переведен с противолодочного корабля, где был коком, на службу в правление военно-морской разведки в Норфолке, Вирджиния. Во время службы в управлении он занимался досмотром заходивших в порт судов.
После войны Вейнберг вернулся на работу в Goldman, Sachs. Он стал трейдером в отделе ценных бумаг, получая $28 в неделю. Результаты его работы впечатлили руководство, и Вейнбергу выделили долю в прибыли фирмы — одну восьмую процента[2].
В 1925 году Goldman Sachs приобрели Вейнбергу место на Нью-Йоркской фондовой бирже[3]. В 1927 году он стал партнером Goldman Sachs и участвовал в руководстве инвестиционными фондами, включая Goldman Sachs Trading Corp. В 1930 году Сидни Вейнберг стал старшим партнером и возглавил фирму, спасая её от банкротства. Он был главой Goldman Sachs вплоть до своей смерти в 1969 году[4].
Личная жизнь
В 1920 году Сидни Вейнберг женился на Хелен Ливингстон. У них было два сына — Джон Ливингстон (англ. John Livingston Weinberg) и Сидни Джим младший (англ. Sidney J. "Jim" Weinberg, Jr.). Оба его сына были партнерами Goldman Sachs. Его внук, Питер Вейнберг(англ. Peter Weinberg), возглавлял европейское отделение компании[5].
Напишите отзыв о статье "Вейнберг, Сидни"
Примечания
- ↑ Уильям Коэн, 2013, с. 70.
- ↑ 1 2 Уильям Коэн, 2013, с. 73.
- ↑ 1 2 Malcolm Gladwell. [www.newyorker.com/reporting/2008/11/10/081110fa_fact_gladwell «The Uses of Adversity»], The New Yorker, 10 ноября, 2008.
- ↑ [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,864550,00.html «Business: Everybody’s Broker Sidney Weinberg»], TIME, December 8, 1958.
- ↑ Anderson, Jenny, Landon Thomas Jr.. [www.nytimes.com/2006/01/14/business/14wall.html?ex=1294894800&en=f1f5d1870601e7ed&ei=5088&partner=rssnyt&emc=rss&_r=0 Boutique Bank Lands Ex-Goldman Star], The New York Times (14 January 2006), стр. 3. Проверено 16 января 2013.
Литература
- Уильям Коэн. Деньги и власть: Как Goldman Sachs захватил власть в финансовом мире = Money and Power How Goldman Sachs Came to Rule the World. — М.: Альпина Паблишер, 2013. — 680 с. — ISBN 978-5-9614-1709-8.
Ссылки
- [news.rambler.ru/11209241/ Как превращать недостатки в преимущества? / Могут ли аутсайдеры использовать свои преимущества?]
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья Sidney Weinberg (англ.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
Отрывок, характеризующий Вейнберг, Сидни
Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
