Великие курганы Уппсалы

Великие курганы Упсалы
Страна:	Швеция (Юг)
Координаты	59°53′53″ с. ш. 17°37′48″ в. д.59.89806° с. ш. 17.63000° в. д. / 59.89806; 17.63000

Великие курганы Уппсалы или Королевские курганы (др.-сканд. Uppsala Haugr, швед. Kungshögarna) — это комплекс курганов (около 800) к юго-западу от Старой Уппсалы (Швеция). Захоронения принадлежат племени свеев.

Устройство

Согласно древнескандинавской традиции умершего конунга вместе с его оружием и имуществом, сжигали на костре, дабы всепоглощающая сила костра помогла ему перенестись в Вальхаллу.

Снорри Стурлусон в своем труде «Круг земной» связывал появление этого обычая с именем Одина:

Один ... постановил, что всех умерших надо сжигать на костре вместе с их имуществом. Он сказал, что каждый должен прийти в Вальхаллу с тем добром, которое было с ним на костре, и пользоваться тем, что он сам закопал в землю. А пепел надо бросать в море или зарывать в землю, а в память о знатных людях надо насыпать курган, а по всем стоящим людям надо ставить надгробный камень. ... Люди верили тогда, что, чем выше дым от погребального костра подымается в воздух, тем выше в небе будет тот, кто сжигается, и он будет тем богаче там, чем больше добра сгорит с ним.

</div>

— Сага об Инглингах, Круг Земной.

</blockquote>

Температура костра могла достигать 1500 °C. Оставшееся пепелище последовательно накрывали булыжниками, слоем гравия и песка и наконец тонким слоем дёрна.

Три кургана

Центральным элементом объекта являются «королевские курганы» — три самых больших кургана. Они датируются V-VI веком и являются древнейшим символом Швеции.

Согласно древним мифам и фольклору в трёх самых крупных курганах лежат три самых важных в скандинавской мифологии аса: Тор, Один и Фрейр. В XIX—XX вв. существовало мнение, что в них захоронены останки легендарных конунгов свеев VI века из династии Инглингов — Аун Старый, Эгиль и Адильс, и курганы носили, соответственно, название: Курган Ауна, Курган Эгиля и Курган Адильса. Сегодня их название определяется географически, соответственно: Восточный курган, Западный курган и Средний курган.

Восточный курган

В 1830-х годах некоторыми учёными было высказано предположение, что курганы являются природными образованиями. Эта точка зрения не могла быть принята королевским домом Швеции, и будущий король Карл XV принял решение положить конец подобным дискуссиям, начав раскопки. Раскопки были поручены генеральному директору национальных архивов Брору Эилю Хильдебранду.

В 1846 раскопки начались на девятиметровом восточном кургане. Они продлились до 1847 года. Двадцатипятиметровый туннель был вырыт в каирне, где были найдены глиняный горшок с обуглившимися костями и остатки обуглившихся подношений вокруг него.

Среди прочего в восточном кургане были найдены многочисленные фрагменты бронзовых панелей с танцующими воинами с копьём, вероятно, украшавшие шлем Вендельского периода, типичного для Уппланда (единственным аналогом которого является шлем из Саттон-Ху). Также было найдено золото, вероятно, украшавшее скрамасакс или пояс. Также в подношениях были несколько стеклянных кубков, хнефатафл, гребень и оселок.

Большинство учёных согласились, что курган принадлежит женщине или молодому мужчине и женщине, но так как Хильдебранд перезахоронил большинство из останков, эту неоднозначность могут разрешить только повторные раскопки. Бесспорным является лишь, что курган принадлежит члену королевской семьи.

Западный курган

С 1873 по 1874 год Хильдебранд проводил раскопки двенадцати метрового западного кургана, вырыв огромную шахту прямо посередине каирна. Под слоем булыжников также были обнаружены обуглившиеся останки погребального костра.

В западном кургане были обнаружены останки мужчины и животных (вероятно для еды во время путешествия), а также военное снаряжение. Роскошное оружие и другие предметы, как местного, так и импортного производства, свидетельствуют о влиятельности умершего. Хозяин кургана был одет в дорогие одежды из франкских тканей с золотой нитью и опоясан поясом с роскошной пряжкой. Находки в кургане включали в себя франкский меч украшенный золотом и гранатами, настольную игру с римским железными пешками и четыре камеи со среднего востока (вероятно части шкатулки). Эти находки свидетельствуют об обширных торговых связях населения Уппланда VI века.

Галерея

• Suecia 1-064 ; Gambla Ubsala högar.png

  Королевские курганы из трактата Suecia Antiqua et Hodierna (~1700 год).

• Gamla uppsala.jpg
• Eadgil's barrow.PNG
• Gamla Uppsala sunset close.jpg
• Viking Burial Mounds in Gamla Uppsala 126991017.jpg

Ссылки

• [www.ulfdalir.ulver.com/archaeology/mounds/uppsala.htm ВЕЛИКИЕ КУРГАНЫ УППСАЛЫ]

Литература

Г. С. Лебедев. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. — СПб., 2005.
N. Aberg. Uppsala högars datering. — Fornvännen, 1947.

Отрывок, характеризующий Великие курганы Уппсалы

– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.