Весенний снег

Весенний снег
春の雪(Haru no yuki)
Автор:	Мисима Юкио
Язык оригинала:	японский
Дата первой публикации:	1969
Издательство:	Shinchosha (ориг.), Симпозиум (рус.)
Следующее:	Несущие кони

«Весенний снег» (春の雪, Хару но юки) — роман японского писателя Мисима Юкио, изданный в 1969 г. и представляющий собой первую часть тетралогии «Море изобилия».

Действующие лица

Главные персонажи

• Киёаки Мацугаэ (1895—1914)
• Хонда Сигэкуни (1895 г.р.)
• Аякура Сатоко (1893 г.р.)
• Иинума Сигэюки — «гувернант» Киёаки
• Тадэсина — служанка Сатоко
• принц из Сиама Паттанадид («Чао Пи»)
• принц из Сиама Кридсада («Кри»)

Второстепенные персонажи

• маркиз и маркиза Мацугаэ
• Минэ — служанка в доме Мацугаэ
• бабушка Киёаки, мать маркиза
• граф и графиня Аякура
• родители Хонды
• кронпринц Тоин-но-мия, его жена и сын Харунобу
• настоятельница монастыря Гэссюдзи

Сюжет

Повествование романа охватывает период с 1912 по 1914 год. В центре внимания находится история любви Киёаки, 19-летнего сына маркиза Мацугаэ, изнеженного и мечтательного молодого человека, и Сатоко, дочери графа Аякура из древнего, но практически потерявшего своё положение рода самураев. Сатоко и Киёаки знакомы с детства, с тех пор, как Киёаки был отдан в семью Аякура для воспитания в нём аристократизма.

Сатоко была влюблена в Киёаки, однако он не мог распознать в себе ответного чувства до тех самых пор, пока не было получено разрешение императора на брак Сатоко с принцем Харунору, предложение которого было организовано отцом Киёаки. Благодаря интригам, в которые оказался вовлечен Иинума, а также шантажу, Киёаки добивается помощи Тадэсины в организации тайных встреч с Сатоко. Встречи заканчиваются беременностью Сатоко незадолго до церемонии помолвки с принцем Харунори. Тадэсина, не сумевшая убедить Сатоко избавиться от ребёнка, пытается покончить жизнь самоубийством и отправляет прощальное письмо маркизу Мацугаэ, в котором сообщает о надвигающейся катастрофе.

Киёаки поставлен под неусыпный надзор дворецкого, а Сатоко общим советом родителей принуждают сделать аборт. После аборта Сатоко с матерью направляется в монастырь Гэссюдзи, чтобы навестить настоятельницу, являющуюся родственницей семьи Аякура, и внезапно принимает решение постричься в монахини и даёт обет никогда больше не видеть Киёаки. Настоятельница поддерживает её, и попытки семьи вернуть Сатоко заканчиваются неудачей. Чтобы вывернуться из неудобного положения маркиз Мацугаэ добывает фальшивое медицинское свидетельство о душевном расстройстве Сатоко.

Киёаки, одолжив денег у Хонды, отправляется в монастырь, чтобы ещё раз повидать Сатоко, но его не пускают и на порог. Он заболевает воспалением легких и умирает через несколько дней после того, как Хонда отвозит его домой, в Токио.

Мотивы

• Ностальгия по аристократической Японии периода Хэйан
• Ностальгия по самурайским временам
• Теория перерождения
• Буддизм школы Хоссо
• Сны и пророчества
• Красота
• Смерть

Адаптация

В 1970 году на телеканале Фудзи вышел шестисерийный фильм «Весенний снег». В 2005 г. режиссёр Юкисада Исао снял полнометражный художественный фильм «Весенний снег» с молодыми популярными актёрами в главных ролях (Киёаки — Цумабуки Сатоси, Сатоко — Такэути Юко). Фильм получил 9 наград Японской киноакадемии, в том числе за лучшие роли первого плана, лучший свет, музыку и монтаж. По мотивам фильма в 2006 г. появилась манга, нарисованная Риёко Икэдой.

Интересные факты

• Прообразом монастыря Гэссюдзи является женский монастырь Энсёдзи.

Отрывок, характеризующий Весенний снег

В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.