Веялка
Ве́ялка — сельскохозяйственная машина, предназначенная для отделения зерна от мякины. В процессе веяния из зерна удаляются также насекомые-вредители. Процессу веяния предшествует при уборке зерновых культур процесс обмолота, при котором зёрна отделяются от соломы.
В простейшем виде веяние заключалось в подбрасывании неочищенного зерна в воздух так, чтобы ветер сдувал лёгкий плевел в сторону, а более тяжёлые зёрна падали обратно вниз на кучу обмолоченного зерна. Подбрасывание делалось руками или с помощью несложного инструмента (деревянных лопат или специальных совков). Затем появились технические методы, связанные с использованием веялок, в которых решето специальной формы постоянно встряхивалось, а встроенный вращающийся вентилятор создавал искусственный ветер для отделения мякины.
Содержание
История
Китай
В древнем Китае впервые была применена веялка с вращающимся вентилятором, который создавал воздушный поток для отделения мякины. Об этом написал в 1313 г. китайский первопечатник Ван Чжэнь в сводном труде по сельскому хозяйству «Нун Шу».[1]
Европа
В саксонских поселениях в Нортумберленде, таких как Ад Джефрин (ныне Йиверинг), описанный Бедом,[2] были показаны реконструкции зданий по раскопкам, которые имели противоположные входы. В амбарах эти двери предназначались для создания сквозняка-ветродуя.[3]
Разработанная в Китае техника для веяния зерна не был воспринята в Европе до 1700-х годов, когда веялки стали использоваться под названием «морской вентилятор».[4] Веялки с вращающимся вентилятором былы экспортированы в Европу голландскими моряками между 1700 и 1720 гг. Видимо, они получили их от голландских поселенцев в Батавии на Яве, в Голландской Ост-Индии. Шведы импортировали аналогичные образцы из Южного Китая примерно в это же время, а иезуиты доставили несколько штук во Францию из Китая в 1720 году. До начала восемнадцатого столетия никаких вращающихся вентиляторов на Западе не существовало.[5]
В 1737 году Эндрю Роджер, фермер из имения Каверс в Роксбургшире, разработал веялку для кукурузы, названную «веятель». Её применение было успешным, и семья продавала их по всей Шотландии на протяжении многих лет. Некоторые шотландские пресвитерианские священники увидели в веятелях грех против Бога, потому что ветер был им создан специально, а искусственный ветер являлся дерзкой и нечестивой попыткой узурпировать то, что принадлежит одному Богу.[6]
В греческой мифологии
Ветродуй-вентилятор (liknon) упомянут в обрядах Диониса и в Элевсинских мистериях. Как заметила Джейн Эллен Харрисон, «это было простое сельскохозяйственное приспособление, перешедшее в мистику в религии Диониса».[7] Дионис Ликнитский («Дионис-ветродуй») разбудил дионисских женщин, в данном случае называемых Фиями, в пещере на Парнас высоко над Дельфами. Ветродуй-вентилятор ссылается на бога, связанного с тайной религией сельскохозяйственного цикла, но смерть греческих детей тоже связывалась с ветродуем-вентилятором.[8] В Гимне к Зевсу Каллимаха Адрастея положила младенца-Зевса в золотой ликнон, а её коза вскармливала его мёдом.
В Одиссее мёртвый оракул Тиресий сообщает Одиссею, что он покинет Итаку с веслом, и будет отсутствовать, пока путник не сообщит ему о ветродуе-вентиляторе, и в том месте будет построен храм Посейдону.
В Новом Завете
В евангелии от Матфея в предложении 3.12 записано об отделении зёрен от плевел (хорошего от плохого) посредством «ветродувного вентилятора в твоих руках» (редакция Американской Стандартной Библии). В Новой Международной Редакции перевод термина изменён на «ветродувную лопату».
См. также
Напишите отзыв о статье "Веялка"
Примечания
- ↑ [www2.tu-berlin.de/~china/deutsch/abstracts/Vogel.html The Question of the Transmission of the Rotary Winnowing Fan from China to Europe: Some New Findings], Hans Ulrich Vogel, 8th International Conference on the History of Science in China
- ↑ Münzenberg, Hessen. Chapel and Palas (G.Binding, Burg Münzenberg, 1962)
- ↑ M.W.Thompson, The Rise of the Castle, (Cambridge University Press, 1991), 5-6.
- ↑ [www.antiquefarmtools.info/page3.htm Broadcasting and winnowing], Antique Farm Tools
- ↑ Robert Temple, The Genius of China, p. 24
- ↑ Chambers, Robert (1885). Domestic Annals of Scotland. Edinburgh : W & R Chambers. p. 397.
- ↑ Harrison, Prolegomean to the Study of Greek Religion, 3rd ed. (1922:159).
- ↑ Карл Кереньи, Dionysus: Archetypal Image of Indestructible Life (1976:44).
Литература
Устинов А. Н. Сельскохозяйственные машины. — Академия, 2012. — 270 с. — ISBN 978-5-7695-9287-4.
Отрывок, характеризующий Веялка
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
