Викторов, Владимир Михайлович

Владимир Михайлович Викторов
Дата смерти	10 июня 1845(1845-06-10)
Место смерти	под Дарго
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	артиллерия, жандармы
Звание	генерал-майор
Сражения/войны	Русско-турецкая война (1806—1812), Отечественная война 1812 года, Заграничные походы 1813 и 1814 годов, Кавказская война
Награды и премии	Орден Святой Анны 4-й ст. (1811), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1813), Золотое оружие «За храбрость» (1813), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1813), Pour le Mérite (1813), Орден Святого Станислава 2-й ст. (1841), Орден Святой Анны 2-й ст. (1841), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1842)

Владимир Михайлович Викторов (? — 10 июня 1845) — герой войн против Наполеона, генерал-майор Отдельного корпуса жандармов, участник Кавказских походов.

Биография

Образование получил во 2-м кадетском корпусе, из которого выпущен 1 февраля 1804 года подпоручиком во 2-й артиллерийский полк.

Принимал участие в кампании против турок на Дунае и в 1811 году был награждён орденом св. Анны 3-й степени (впоследствии переименован на 4-ю степень).

В 1812 году в чине поручика Викторов состоял в 4-й конной роте полевой артиллерии и сражался с французами при отражении нашествия Наполеона в Россию. За отличие в Бородинском бою он был награждён орденом св. Владимира 4-й степени, 3 июня 1813 года (по другим данным — 11 сентября) за сражение под Вязьмой получил золотую саблю с надписью «За храбрость». Вслед за тем Викторов, произведённый в штабс-капитаны, совершил Заграничный поход. 24 ноября 1813 года он был награждён орденом св. Георгия 4-й степени (№ 2684 по кавалерскому списку Григоровича — Степанова)

За отличие в сражении с французами при Денневице.

Далее он отличился в Битве народов под Лейпцигом, за что получил чин капитана и от прусского короля орден Pour le Mérite.

В начале 1840-х годов Викторов был переведён на Кавказ, где служил по жандармскому ведомству.

В конце 1843 года (по другим данным — в 1841 году) произведён в генерал-майоры и был назначен начальником 6-го округа Отдельного корпуса жандармов. За время нахождения на Кавказе он был награждён орденами св. Станислава 2-й степени, св. Анны 2-й степени (оба в 1841 году) и св. Владимира 3-й степени (1842 год).

В 1845 году Викторов принял участие в Даргинском походе князя М. С. Воронцова и командовал арьергардом и транспортами в колонне генерала Клюки фон Клугенау. Будущий министр народного просвещения барон А. П. Николаи, принимавший участие в этом походе в качестве младшего чиновника для особых поручений при князе Воронцове, заметил по этому поводу: «Викторов … очень почтенная личность, был начальником жандармского управления в Тифлисе и участвовал в походе из одной любви к искусству». 10 июня Викторов был убит в сражении с горцами. В. Н. Норов так описывает обстоятельства гибели Викторова:

«Арьергард наш, уже понесший потерю, в этот момент был сильно тесним с тыла и с обеих сторон. Генерал-майор Викторов, видя себя отрезанным и окружённым неприятелем со всех сторон, мужественно пробивался через неприятельские толпы и уже рождалась надежда восстановить сообщение, как сильно раненый Викторов повержен был на землю; беспорядок за сим дошёл до крайней степени; … смятение в войсках нашего арьергарда увеличилось и ими овладел панический страх; никто уже не думал защищаться, всякий бежал в жалком намерении спастись бегством; так, Викторов, поверженный на землю и не имея сил сам подняться, несмотря на просьбы и обещания наградить того, кто бы его взял, оставлен был в добычу неприятелю и тут же ими изрублен.»

Источники

• Потоцкий П. П. Столетие российской конной артиллерии (1794—1894 г.). — СПб., 1894. — С. 66, 76, 116, 129, 189
• Николаи А. П. Из воспоминаний моей жизни. Даргинский поход. 1845. // В сб: «Даргинская трагедия. 1845 год. Воспоминания участников Кавказской войны XIX века». — СПб., 2001. — С. 473. — ISBN 5-94214-021-9
• Норов В. Н. Кавказская экспедиция в 1845 году. Рассказ очевидца. // В сб: «Даргинская трагедия. 1845 год. Воспоминания участников Кавказской войны XIX века». — СПб., 2001. — С. 153. — ISBN 5-94214-021-9
• Список генералам по старшинству. Исправлено по 17 марта. — СПб., 1844. — С. 423

Отрывок, характеризующий Викторов, Владимир Михайлович

С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.