Вихорев, Александр Иванович

Александр Иванович Вихорев
Дата рождения	1907(1907)
Место рождения	Российская империя
Дата смерти	1984(1984)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1931—19??
Звание
Командовал	Политуправление 8-й воздушной армии Авиационный Факультет Военно-политической академии имени В. И. Ленина
Сражения/войны	Советско-финская война Польский поход РККА Великая Отечественная война
Награды и премии

Александр Иванович Вихорев (1907 — 1984) — советский военный политработник, генерал-майор авиации (20.12.1942).

Биография

Родился в 1907 году. Русский.

В РККА с августа 1928 года, окончил Луганскую военную школу лётчиков, прошел летную практику в строевых частях и, как член ВКП(б) с опытом партийной работы, был направлен на курсы военкомов-летчиков при Роганьской авиационной школе.

Принимал участие в Польском походе РККА.

В 1939 году принимал участие в боевых в Советско-финской войне, за боевые отличия в которой награждён орденом Ленина.

В Великой Отечественной войне с 22 июня 1941 года — комиссар 13-й бомбардировочной авиационной дивизии ВВС Западного ОВО в городе Бобруйске. Части 13-й бад 24.06.41 г. успешно атаковали колонну немецких танков на переправе через реку Шара. Удар был нанесен тремя девятками в момент, когда у переправы скопилось большое количество войск. Противник понес значительные потери в живой силе и технике. 25.07.41 г. дивизия была расформирована.

С августа 1941 года — комиссар ВВС резервных армий Западного фронта.

С декабря 1941 года — комиссар ВВС 10-й армии Западного фронта.

С марта 1942 года — комиссар 215-й смешанной авиационной дивизии Западного фронта.

С июня 1942 года по март 1944 года бригадный комиссар, а с 20 декабря 1942 года генерал-майор авиации Вихорев - заместитель командующего 8-й воздушной армии по политической части. Вместе с армией прошел боевой путь в оборонительных сражениях Юго-Западного фронта на полтавском, купянском и валуйско-россошанском направлениях.

В Сталинградской битве в период оборонительного сражения и контрнаступления армия прикрывала с воздуха и поддерживала войска Юго-Восточного, с 12.07.42 г. Сталинградского фронта, во взаимодействии с 16-й, 2-й и 17-й воздушными армиями вела бои за господство в воздухе, участвовала в воздушной блокаде окруженной вражеской группировки, осуществляла авиационную поддержку Сухопутных войск при разгроме котельниковской группировки противника.

В составе Южного фронта (с 20.10.1943 г. - 4-й Украинский) армия участвовала в наступлении на ростовском направлении, прорыве обороны противника на реке Миус, в освобождении Донбасса, Мелитополя и южной части Левобережной Украины, поддерживала войска фронта в ходе ликвидации никопольской группировки противника.

После войны генерал-майор авиации Вихорев продолжил службу в политорганах ВВС, перед выходом в отставку занимал должность начальника авиационного факультета Военно-политической академии имени В. И. Ленина.

Награды

СССР

• два орден Ленина (1940, 1953)
• два ордена Красного Знамени (1942, 1948)
• орден Кутузова I степени (08.02.1943)
• орден Отечественной войны I степени (17.09.1943)
• орден Красной Звезды (03.11.1944)
  • Медали в.т.ч:
  • «За оборону Сталинграда»
  • «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • «Ветеран Вооружённых Сил СССР»

Ссылки

• [www.podvignaroda.mil.ru Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]

Отрывок, характеризующий Вихорев, Александр Иванович

Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.