Войнаровский, Павел Дмитриевич

Павел Дмитриевич Войнаровский
Род деятельности:	ученый—электротехник, связист, педагог
Дата рождения:	15 (3) февраля 1866(1866-02-03)
Место рождения:	Севастополь Российская империя
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	26 (13) июня 1913(1913-06-13) (47 лет)
Место смерти:	Санкт-Петербург Российская империя
Награды и премии:

Павел Дмитриевич Войнаровский (3 (15) февраля 1866, Севастополь — 13(26) июня 1913, Санкт-Петербург) — организатор русского электротехнического образования и первой в России высоковольтной лаборатории (1904), специалист в области электротехники, электросвязи, передаче электроэнергии по воздушным и кабельным линиям, педагог, профессор (1898). Директор Электротехнического института (1906—1912).

Биография

Павел Войнаровский родился 3 февраля 1866 года в городе Севастополе (Крым).

В 1886 году окончил физико-математический факультет марсельского университета, в 1890 — Техническое училище Почтово-телеграфного ведомства в Санкт-Петербурге. Звание «телеграфного инженера» получил в 1894. Продолжил образование в Бельгии, где с отличием в 1895 окончил льежский Электротехнический институт Монтефиоре как инженер-электрик.

Работал механиком Управления городских телеграфов в Москве, где вскоре приобрел известность как крупный специалист по электросвязи.

С 1891 по 1912 — преподавал в Петербургском электротехническом институте, затем — профессор (с 1898) и заведующий кафедрой электротехники ЭТИ. Директор ЭТИ (1906—1912). С 1894 преподавал также в Санкт-Петербургском университете. В 1906 году при учреждении премии имени А. С. Попова избран председателем комиссии по присуждению премии..

Был членом Русского технического общества, Электротехнического общества и редактором журнала «Электротехнический вестник» (1898—1899), Постоянного комитета Всероссийских электротехнических съездов (1899—1912), Общества инженеров-электриков, окончивших ЭТИ (председатель бюро в 1909—1912), Ассоциации инженеров-электриков института Монтефиоре (с 1895), Международного электротехнического комитета (1911). Участник международных электротехнических съездов в Париже (1900), Марселе (1908), Брюсселе (1910).

Павел Дмитриевич Войнаровский умер 13 июня 1913 года в городе Санкт-Петербурге.

Научная деятельность

Автор первых в России оригинальных трудов, прикладных разработок и лекционных курсов по телефонии, электрическому освещению, электрическим измерениям, электрической тяге.

Большое значение имели труды П. Войнаровского по вопросам передачи электрической энергии по воздушным и кабельным линиям.

В 1895 составил проект междугородной телефонной линии Петербург — Москва, построенной в 1898 и являвшейся одной из самых крупных магистралей того времени. В 1901 подготовил расчёт температурного режима работы проводов и кабелей, в 1903 составил атлас чертежей и рисунков, отражающих различные способы укладки кабелей. В 1912 впервые изложил теорию электрического кабеля. Провел исследования о влиянии трамвайных линий на линии связи, по электрической тяге, расчету электрических сетей.

Принимал участие в создании «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона».

Избранные труды

• Электрическая передача силы на расстояние переменными однофазным и многофазным токами (СПб, 1894)
• Опыты исследования распространения переменного тока по длинным проводам (1896)
• Борьба телефона с электрическим трамваем (1898)
• Подземные телефонные сети (1898)
• Теоретическое и практическое руководство по телефонии (СПБ, 1899)
• Теория электрического кабеля (СПБ, 1912)

Награды

• Орден Святого Станислава,
• Орден Святой Анны,
• Орден Святого Владимира.

Память

• В память о заслугах Павла Дмитриевича Войнаровского, в 1913 году был образован фонд его имени для учреждения стипендий и премий, действовавший до 1919 года.
• В 1-м корпусе СПбГЭТУ в 1996 году около лаборатории теоретических основ электротехники установлена мемориальная доска, посвященная П. Д. Войнаровскому.

Ссылки

• [www.eltech.ru/ru/universitet/istoriya-universiteta/rektory-universiteta Войнаровский Павел Дмитриевич (1860—1913)]

Отрывок, характеризующий Войнаровский, Павел Дмитриевич

Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.