Вурцбах-Танненберг, Константин фон

Константин Вурцбах фон Танненберг (литературный псевдоним — Констан, нем. Constantin Wurzbach Ritter von Tannenberg; 11 апреля 1818, Любляна Австрийская империя — 18 августа 1893, Берхтесгаден) — австрийский лексикограф, филолог, литературовед, поэт, писатель, библиограф, историк, архивист, библиотекарь.

Биография

Юность

Вурцбах, наречённый в крещении Эдуардом Константином Михаэлем, был седьмым из десяти сыновей доктора юридических наук Максимиллиана Вурцбаха, который в 1854 году был возведён в дворянство с титулом «фон Танненберг», и Жозефины Пинтер. Вырос в Любляне и закончил философский факультет местного лицея. Был сотрудником одного периодического издания. Уже в ранней юности вдохновившись поэзией Николауса Ленау и Анастасия Грюна, писал со своим самым старшим братом Карлом стихотворения на немецком языке.

Военная служба

После повышения до младшего лейтенанта в 1841 году, был причислен ко львовской военной части. Одновременно со службой он обучался в местном университете и в 1843 году получил учёную степень доктора философии как первый действующий австрийский офицер. В конце того же года он ушёл из армии и занял должность в библиотеке Львовского университета. Впоследствии — в редакции правительственной газеты «Amts-Zeitung» (при губернаторе Ф. Стадионе).

В 1847 году Вурцбах занял должность во львовской газете, а революционный 1848 год пережил в качестве политического журналиста. С октября сперва формально был назначен в придворную библиотеку в Вене, а в декабре занял пост архивариуса в министерстве внутренних дел.

Научная деятельность и творчество

К поэтическим произведениям Вурцбаха относятся стихотворные сборники и отдельные поэмы или, точнее, рассказы в стихах — форма, наиболее удававшаяся ему: «Mosaik» (Краков, 1841); «Parallelen» (3 изд., Лейпциг, 1852); «Von einer verschollenen Königsstadt» (2 изд., Гамбург, 1857); «Napoleon» (1851) и служащий ему продолжением «Der Page des Kaisers» (Дюссельдорф, 1854); «Kameen» (Дюссельдорф, 1856); «Die Gemmen» (Гамбург, 1855); «Cyklamen» (Вена, 1872) — сборник лирических стихотворений, и продолжение его «Aus dem Psalter eines Poeten» (Лейпциг, 1874).

Автор сборников украинских и польских песен (1845) и пословиц (1860). Анонимно опубликовал брошюру «Галичина в это время» (1848).

Главный труд — библиографическое сочинение — колоссальный и единственный в своём роде в Австрии труд — 60-томный «Биографический словарь Австрийской империи» (1856—1891), в котором помещены многочисленные биографии деятелей Австрийской империи, в том числе на Галичине, Буковине, Закарпатской Украине. Работа над ним длилась более 35 лет. При появлении 25-го тома словаря император Франц Иосиф I пожаловал Вурцбаху дворянское достоинство.

Избранные научные труды

• Galizien in diesem Augenblick. Lemberg, 1848;
• Biographischen Lexikons des Kaiserthums Österreich, bd. 1-60. Wien, 1856-91.
• Die Volkslieder der Polen und Ruthenen. Wien 1846
• Parallelen. Wiegand, Leipzig 1849
• Die Sprichwörter der Polen historisch erläutert Ausg., Wien 1852
• Die Kirchen der Stadt Krakau. Wien 1853
• Der Page des Kaisers : ein Gedicht von der Treue. — Düsseldorf : Arnz, 1854.
• Bibliographisch-statistische Übersicht der Litteratur des österreichischen Kaiserstaats. 3 Teile, Wien 1853—1856
• Das Schillerbuch. Wien 1859
• Joseph Haydn und sein Bruder Michael. Wien 1862
• Historische Wörter, Sprichwörter und Redensarten Heft, Prag 1863
• Glimpf und Schimpf in Spruch und Wort. Wien 1864
• Mozartbuch. Wien 1868
• Franz Grillparzer. Wien 1871
• Zur Salzburger Biographik. 1872
• Ein Madonnenmaler unsrer Zeit: E. Steinle. Wien 1879

Литература

Вурцбах-Танненберг, Константин фон // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

• Attila von Wurzbach: Constantin Wurzbach Ritter von Tannenberg – 100. Todestag. In: Ostdeutsche Gedenktage. 1993, S. 130–134

Отрывок, характеризующий Вурцбах-Танненберг, Константин фон

«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.