Кочур, Валентина Алексеевна
Поделись знанием:
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
(перенаправлено с «В. А. Кочур»)
| Валентина Кочур | |
| Полное имя |
Валентина Алексеевна Кочур |
|---|---|
| Профессии | |
| Певческий голос | |
| Награды |
|
Валенти́на Алексе́евна Кочу́р (род. 5 сентября 1941, Донецк) — советская и украинская оперная певица. Народная артистка Украины (1991), лауреат премии «Образ Мечты» (1995)[1], педагог Национальной Музыкальной Академии Украины им. П. И. Чайковского (с 2000 года), профессор (с 2008 года).
Содержание
Биография
Валентина Алексеевна Бирюкова родилась 5 сентября 1941 года в Донецке. С 1963 года училась в Донецком музыкальном училище. На четвёртом курсе перешла в Киевскую Государственную Консерваторию. Она стала одной из пяти абитуриентов, которых в тот год приняли на вокальное отделение[2]. В 1970 году окончила Киевскую Государственную Консерваторию.
С 1972 по 1974 год выступала на сцене Новосибирского театра оперы и балета. С 1974 года стала солисткой Днепропетровского государственного академического театра оперы и балета.
С 1976 по 2010 год выступала в Национальной опере Украины.
Избранные партии
- Настя, татарка — «Тарас Бульба» Н. Лысенко;
- Настя — «Служанка» М. Вериковского;
- Мавра — «Золотой обруч» Б. Лятошинского;
- Ваня — «Жизнь за царя» М. Глинки;
- Княгиня — «Русалка» А. Даргомыжского;
- Марфа — «Хованщина» М. Мусоргского;
- Хивря — «Сорочинская ярмарка» М. Мусоргского;
- Шинкарка, Марина Мнишек — «Борис Годунов» М. Мусоргского;
- Любаша — «Царская невеста» Н. Римского-Корсакова;
- Любава, Нежата — «Садко» Н. Римского-Корсакова;
- Кончаковна — «Князь Игорь» А. Бородина;
- Ольга, Няня — «Евгений Онегин» П. Чайковского;
- Любовь Кочубей — «Мазепа» П. Чайковского;
- Графиня — «Пиковая дама» П. Чайковского;
- Мать — «Арсенал» Г. Майбороды;
- Комиссар — «Оптимистическая трагедия» О. Холминова;
- Аксинья — «Тихий Дон» И. Дзержинского;
- Графиня Монморанси — «Анна Ярославна, королева Франции» А. Рудницкого;
- Зибель — «Фауст» Ш. Гуно;
- Орфей — «Орфей и Эвридика» Х. Глюка;
- Кармен — «Кармен» Ж. Бизе;
- Эболи — «Дон Карлос» Дж. Верди;
- Ульрика — «Бал-маскарад» Дж. Верди;
- Амнерис — «Аида» Дж. Верди;
- Азучена, Инес — «Трубадур» Дж. Верди;
- Магдалена — «Риголетто» Дж. Верди;
- Элис — «Лючия де Ляммермур» Г. Доницетти;
- Лючия — «Сельская честь» П. Масканьи;
- Ортруда — «Лоэнгрин» Р. Вагнера.
Напишите отзыв о статье "Кочур, Валентина Алексеевна"
Примечания
Ссылки
- [calendar.interesniy.kiev.ua/Event.aspx?id=4426 5 сентября 1941 года в Донецке родилась Валентина Алексеевна КОЧУР (БИРЮКОВА)]
Отрывок, характеризующий Кочур, Валентина Алексеевна
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
