Государственный архив Житомирской области
| Государственный архив Житомирской области | |
| Адрес | |
|---|---|
| Филиалы |
2 |
| Другая информация | |
| Директор |
Синицкий Станислав Николаевич |
| Веб-сайт |
[www.archives.gov.ua/Archives/index.php?ra06 Страница на сайте Государственной архивной службы службы Украины] |
Государственный архив Житомирской области, ГАЖО — основное архивное учреждение Житомирской области. В библиотеке архива находится политическая, историческая, краеведческая литература, центральные и местные периодические издания.
Содержание
История
Изменения названия архива:
- Волынское губернское архивное управление (1920—1923)
- Волынский губернский исторический архив (1923—1925)
- Волынское окружное архивное управление (1925—1930)
- Житомирское местное архивное управление (1930—1932)
- Житомирский государственный исторический архив (1932—1937)
- Житомирский областной исторический архив (1937—1941)
- Государственный архив Житомирской области (1941—1958)
- Житомирский областной государственный архив (1958—1980)
- Государственный архив Житомирской области (с 1980 года)[1].
Фонд
Среди документов периода конца XVIII — начала ХХ века присутствуют архивы местных органов государственного управления и административно-военных учреждений: Канцелярии Волынского губернатора, Волынского губернского правления, мировых посредников, съездов мировых посредников, волостных управ, Волынского губернского распорядительного комитета, Волынского приказа общественного призрения, Волынской губернской по делам о выборах в Государственную думу комиссии и так далее.
В архиве хранятся метрические записи о бракосочетании французского писателя Оноре де Бальзака с Эвелиной Ганской, запись о рождении героя Парижской коммуны Ярослава Домбровского, Леси Украинки, писателя и общественного деятеля Владимира Короленко.
Архив хранит собственноручное письмо генерал-фельдмаршала Кутузова, автографы А. П. Чехова, М. И. Пирогова, коллекцию документов инициатора революционного восстания на броненосце «Потёмкин» в 1905 году Г. М. Вакуленчука.
В архиве хранятся фонды советских и партийных деятелей, героев войны и труда, заслуженных врачей, селекционеров, преподавателей, академика В. И. Липского, полных кавалеров ордена Славы, коллекции воспоминаний участников первомайской демонстрации в Коростышеве в 1905 году, коллекция писем советских граждан, вывезенных на принудительные работы в Германию в 1941—1944 годах.
В фондах архива находятся сведения о выдающихся деятелях культуры М. О. Островском, Б. М. Лятошинском, М. А. Скорульском, З. М. Гайдай, С. Т. Рихтере.
В архиве хранятся следующие фонды:
- 9 277 фондов, 1 431 302 личных дел за 1795—2008 года,
- 63 единицы кинодокументов за 1971—1992 года,
- 225 единиц фонодокументов за 1960—2008 года,
- 18 835 единиц фотодокументов за 1906—2008 года,
- 12 единиц видеодокументов за 2003—2008года[1].
Напишите отзыв о статье "Государственный архив Житомирской области"
Примечания
Литература
- Архівні установи України: Довідник. Т.1. Державні архіви/Держкомархів України. УНДІАСД;Редкол.:Г. В. Боряк (голова), І.Б.Матяш, Г. В.,Г. В. Папакін.-2-е вид.,доп.-К.,2005.-692с.-(Архівні зібрання України. Спеціальні довідники). ISBN 966-625-029-2.
- Шмин Д. В., Шехтман Е. З. Государственный архив Житомирской области // Вопросы истории. — 1953. — № 5. — С. 136—138.
- Маймула К. А. Житомирський облдержархів: Про нові надходження до Житомирського облдержархіву у 1971—1972 рр. // Архіви України. — 1973. — № 2. — С. 82-83.
Отрывок, характеризующий Государственный архив Житомирской области
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
