Гаврилов, Александр Иванович (революционер)

Гаврилов, Александр Иванович
Александр Иванов Гавриилов
Из семейного архива. Фото 1918 года, г. Москва
Род деятельности:	кооператор, революционер
Место рождения:	село Новый Тартас, Каинский уезд, Томская губерния
Место смерти:	Каинск, Томская губерния
Отец:	Гаврилов Иван Степанович (1858—1901)
Мать:	Гаврилова (Тихонова) Секлетинья Ивановна (?—1938)
Супруга:	Гаврилова (Шашова) Александра Дмитриева (1886—1925)
Дети:	(Клименко) Клавдия, (Баньковская) Татьяна, Мария

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Александр Иванович Гаврилов (1891—21 ноября 1919) — русский революционер, большевик, участник революционных событий и Гражданской войны, борец за власть Советов в Сибири, член Всероссийского центрального исполнительного комитета РСФСР (ВЦИК), делегат II Всероссийского Съезда Советов и IV Всероссийского Чрезвычайного Съезда Советов. Зверски казнён колчаковской белой армией в 1919 году.

Биография

Александр Иванович Гаврилов родился в селе Новый Тартас, Каинского уезда, Томской губернии в семье купца и старого питерского металлиста Ивана Степановича Гаврилова (1858—2 августа (15 августа) 1901, Новый Тартасc) и Гавриловой (Тихоновой) Секлетиньи Ивановны (?—2 октября 1938 года). Семью отца Гаврилова за революционную деятельность отца сослали в Сибирь. В семье было шестеро детей: Прасковья (Самохвалова), Василий (1884—1919), Наталья (Пехман), Александр, Анна (Фещенко, ?—1982), Таисия (Селезнёва). Александр получил средний ценз в образовании.

Супруга: Александра Димитриева Гаврилова (дев. Шашова). Дети: Клавдия(23 октября (5 ноября) 1911—29 января 1988), Татьяна (3 января (16 января) 1914—11 декабря 2006), Мария.

До революции в селе Спасское Томской губернии, Каинского уезда Александр Гаврилов торговал в многолавочном кооперативе, который состоял на паях всего общества и все ценности принадлежали этому кооперативу.

Политическая деятельность

С 1913 года получил профессию рабочего. Переехал в город Каинск, где вёл пропагандистскую деятельность среди рабочих. Подвергаясь преследованию со стороны царской охранки, перебрался в Омск (работал слесарем в железнодорожных мастерских). Через четыре года стал металлистом-лекальщиком высокого разряда. После очередного освобождения менял место жительства, продолжая подпольную деятельность. Был слесарем кустарной мастерской в Каинске. Устраивался машинистом на купеческий маслозавод в селе Спасское. Под другой фамилией работал в депо станции Барабинск. Трудился и в Ташкенте. Революцию встретил на одном из уральских заводов.

Два раза привлекался к Следствию по политическим делам. В партию вступил в 1917 году. Член I—го волостного Каинского и Томского совета. Делегатом с Урала на II-ом Всероссийском Съезде Советов избран членом ВЦИК.

Делегирован в марте 1918 года с решающим голосом Советом Рабочих, крестьянских, солдатских, казачьих или батрацких, мусульманских Депутатов г. Ташкент, Сыр-Дарьинской области на IV Съезд Советов в Москве.

После встречи с Владимиром Ильичём Лениным, Александр Гаврилов как член крестьянской секции ВЦИК прибыл в Иркутск «для подпольной работы и борьбы с колчаковской реакцией». По заданию партии выехал в Омск, где налаживал работу Совдепов. Уезжал в Маньчжурию, вернулся в Иркутск, где арестован колчаковской контрразведкой.

Этапирован в город Каинск 26 июня 1919 года за один час до восстания. После провала восстания, раненый в голову, посажен в одиночку в кандалах и без воды. 21 ноября 1919 года до общего расстрела выведен в числе 13-ти политзаключённых на расстрел на берег реки Омки. Вместо расстрела рубили шашками, спускали в прорубь, затем казнили на глазах у местных жителей. Каинск был взят Красной армией 1 декабря 1919 года. Тела погибших были извлечены бойцами-красноармейцами и преданы земле с воинскими почестями.

Объявление. Каинская следственная комиссия доводя до сведения населения города и уезда список арестованных просит немедленно же доставлять ей письменные или словесные сведения, могущие послужить уликою против кого-либо из арестованных во вредном и преступном его поведении в качестве агента советской власти или деяниях против Сибирского временного правительства.

Комиссия предупреждает население, что тот из арестованных против кого у неё не имеется достаточных улик и не будут таковые заявлены кем либо из граждан, будет освобождён за недоказанностью обвинения.

Кроме сего комиссия просит доставлять сведения и относительно лиц, не помещённых в списке, в целях скорейшего привлечения таковых к ответственности.

Приём заявлений производится в канцелярии Комиссии … Примечание: Списки вновь арестуемых будут опубликовываться дополнительно.

Список арестованных и заключённых в Каинскую уездную тюрьму:

• Красильников Дмитрий Николаевич
• Артемьев Петр Максимович
• Николаев Алексей Фёдорович
• П..еманов Иван Михайлович
• Антонов Никита Лаврентьев
• Артемьева Пелагея Георгиевна
• Бологов Василий Иванович
• Кононов Никифор Семёнов
• Месяцев Фёдор Лукьянович
• ..ман Леонтий Исаев
• … Селивестр Осипов
• ..иряев Илья Кондратьевич
• Глухов Василий Гаврилович
• Дружинин Сергей Самсонович
• Ермолаев Афанасий Леонтьевич
• Петров Александр
• Петровский Климентий Карлович
• Фурман Моисей Исаевич
• Петровский Павел Карлович
• Кузнецов Иннокентий Филиппович
• Макаров Василий Елисеев
• Литвинов Алексей Яковлевич
• Мельников Павел Петрович
• Остапенко Яков Петрович
• ..ков Иван Никандрович
• Г..ев Анатолий Григорьев
• К..велев Гавриил Егорович
• Никитин Никита Никитович
• Котлярский Моисей Яковлевич
• Ерёхин Александр Константинов
• Са..ечкин Козьма Иванов
• Иванов Семён Андреевич
• Р..новский Павел Михайлович
• За..ский Иосиф Селиверстович
• Ко..вич К. Эдуардович
• Ры..ков Фёдор Ефимович
• Ме..ек Борис Григорьевич
• Суворов Фёдор Андреевич
• Т..ев Виктор Сергеевич
• Фёдоров Яков Евграфович
• Сидоров Павел Григорьев
• Па..ев Яков Матвеевич
• Попов Иван Маркович
• Зайцев Николай Михайлович
• Зак..евский Макарий Степанович
• Воронов Иван Кириллов
• Колесников Василий Степанович
• Ильин Николай Иванович
• Столяров Дмитрий Семёнович
• Седых Эрнест Станиславович
• Слободятник Фёдор Степанович
• Коробкин Михаил Егоров
• Гаврилов Александр Иванович
• Во..сов Егор Семёнов
• Щеб..евский Григорий Петрович
• Журавлёв Фёдор Парамонов
• Метустин Степан Матвеевич
• Разсолов Фёдор Артемьев
• Кисилёв Андрей Деменьев
• Гуроль Николай Петрович
• Майестеров Соломон Моисеевич
• Данилов Иван Антонович
• Богусланов Сергей Константинов
• Саларев Пётр Фёдорович
• Т..маклав Пайфи.. Калинин..
• Зубов Дмитрий Фёдоров
• Беляков Евтихий Григорьев
• Смирнов Илья Петров
• Агеев Борис Степанов
• Овчинников Иван Алексеев
• Петролевич Иван Мартынович
• Кузнецов Александр Филиппов.
• Озеров Михаил Григорьев
• Раковский Егор Иосифович
• Гамбурцев Михаил Лаврентьев.
• Климович Сергей Фёдоров
• Хомутов Антон Васильев
• Пархоменко Кузьма Васильев
• Корогин Даниил Яковлевич
• Цаплюк Фёдор Иванов
• Пивоваров Пётр Андронов
• Парамонович Иван
• Охотников Дмитрий
• Цебрик Михаил Афанасьев
• Михайлов Петр Васильев
• Базалевич Даниил Семёнов
• Рязанцев Егор Иванович
• Салита Варвара Ивановна
• Петраков Семён петрович
• Непомнящий Илья Фёдорович
• Некрасов Роман Егоров
• Кот..на Антон
• Макарова Евдокия Алексеевна
• Иссерс Моисей Абрамов
• Фуксов Марк Мееров
• Чапский Илья Максимов
• Цимбалюк Александр
• Почебут Иван
• Патрушев Павел
• Куаурман Егор
• Ялухин Николай
• Сендер Степан
• Янковский Вячеслав
• Малыхин Семён
• Дмитриев Петр
• Зуйко Петр
• Тарасов Афанасий
• Дексвенко Никита
• Курилло Борис

Каинская следственная комиссия. Город Каинск 20 июня 1918 года

— Газета «Барабинская степь» №33, суббота, 22 июня 1918 года

Также среди заключенных в Колчаковской тюрьме в г. Каинске упоминались: Александров-Бейлин, Ахмадзян, Байбаков, Баранов, В. Берман, К. Бочкарев, Валяев, Варлаков, Велеур, Вершинин, Л. Воздвиженский, Н. Воронов, Гараскин, Н. С. Дмитриев, Дулька, Елистратов, Ермаков, Здвинский, П. Зонов, Иванов, Ионов, Карпушин, Кондратьев, Копейкин, Кривенко, И. Ларионов, Лысак, Макаров, Мануйленко, Н. И. Маслов, Михайлевич, Мороз, Мухлин, Н. Носков, Орлов, Печенкин, Г. А. Покровский, Посрединов, Пушкарев, Рубанович, Рылеев, Соколов, Стафиевский, [М. М.] Сурков, С. Суходолов, Хренов, Цуканов, А. Цымбалюк, Чебыкин, И. Чепкой, Чернов, Чёрный, Шиманович, В. И. Шкиль, Шмаков, Якобсон.

Память

На родине Александра и Василия Гавриловых установлен в 1953 году обелиск в саду 7-летней школы д. Новый Тартас с надписью: «Гаврилов Александр Иванович Гаврилов Василий Иванович Красные партизаны зверски замучены колчаковцами в ноябре 1919 года». В 1979 году в связи с постройкой новой школы памятник был перенесен и перестроен. Находится в центре села.

Исполкомом Венгеровского района Совета депутатов Трудящихся на родине братьев Гавриловых, в селе Новый Тартас Венгеровского района принято решение назвать одну из улиц именем «Братьев Гавриловых».

Источники

• Баньковский В. Подвиг братьев Гавриловых // Газета Правда. №315(18362), 10 ноября 1968 г.
• Грес М.В. и др. Могила братьев-революционеров Александра Ивановича и Василия Ивановича Гавриловых, казненных колчаковцами 21–22 ноября 1919 г. в Каинской тюрьме // [bsk.nios.ru/sites/bsk.nios.ru/files/books/new2012_2_all_pages_lowres.pdf Каталог. Памятники истории, архитектуры и монументального искусства Новосибирской области. Книга 2. Районы и города Новосибирской области (памятники, состоящие на государственной охране)] / Ответственный редактор А. В. Кошелев. — 2-е, переработанное. Материалы «Свода памятников истории и культуры народов Новосибирской области. — Новосибирск: Управление по государственной охране объектов культурного наследия Новосибирской области, 2012. — С. 52. — 330 с. — (Свод памятников истории культуры народов России). — 1000 экз. — ISBN 978-5-900011-22-6.
• Пономаренко П. М. Отчий край: очерки по истории Венгеровского района Новосибирской области / Ответственный редактор: П. М. Пономаренко и др.. — Новосибирск: Агро-Сибирь. Отдел архивной службы Венгеровоского района Новосибирской области, 2005. — 139 с. — 1000 экз.

Отрывок, характеризующий Гаврилов, Александр Иванович (революционер)

– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.