Гакоген, Саббатай
Поделись знанием:
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
| Саббатай бен-Меир га-Коген | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Голлешау[de], Маркграфство Моравия, королевство Богемия, Священная Римская империя[3] |
| Страна: |
Речь Посполитая, Священная Римская империя |
| Научная сфера: |
[[]] |
| Альма-матер: |
Люблинская раввинская школа |
| Известен как: |
галахист, историк-хронист |
Саббатай бен-Меир га-Коген (известен под именем Шах = שך; 1621, Вильна[1][2] — 20 февраля 1662, Голлешау[de], королевство Богемия[3]) — виленский раввин, галахист, историк-хронист[4].
Биография
Учился в Тыкоцинской раввинской школе (раввин Иошуи), затем в Краковской и Люблинской раввинских школах у раввина Иошуи Гешеля. Вернувшись в Вильну, стал членом виленского Бетдина раввина Моисея Лимы.
В период хмельнитчины бежал из Вильны в Прагу[5]. Позднее занимал пост раввина в Дрезине (Моравия), затем (до конца жизни) — в Голлешау.
Похоронен на еврейском кладбище Холешова[6].
Семья
Отец — Меир Коген Ашкенази (ок. 1590 — ок. 1645), польский талмудист, писатель[7].
Жена — дочь состоятельного Самсона Вольфа, внука краковского раввина Моисея Иссерлеса (1525—1572).
- дочь — Эсфирь.
Творчество
Один из значимых комментаторов кодекса Иосифа Каро (1488—1575) «Шульхан Арух»[8]; его мнение было высоко оценено Литовским ваадом 1683 года.
Опубликовал описание событий восстания Б. Хмельницкого в Речи Посполитой в середине XVII в.
Избранные сочинения
- Саббатай Гакоген. [www.vostlit.info/Texts/rus10/Gakogen/text.phtml?id=296 Свиток Тягот] / пер. С. Я. Борового // Еврейские хроники XVII столетия: эпоха «хмельничины». — М.: Гешарим, 1997. — С. 185—190.
Напишите отзыв о статье "Гакоген, Саббатай"
Примечания
- ↑ 1 2 Ныне — Вильнюс, Литва.
- ↑ 1 2 [www.yivoencyclopedia.org/article.aspx/Shabetai_ben_Meir_ha-Kohen YIVO Enciclopedia of Jews in Eastern Europe] указывает местом рождения Амстибово в Великом княжестве Литовском, ныне — деревня Мстибава, Волковысский район, Гродненская область, Белоруссия.
- ↑ 1 2 Ныне — Холешов[de], район Кромержиж, Злинский край, Чехия.
- ↑ Боровой С. Я. [www.e-reading.co.uk/bookreader.php/1017594/Evreyskie_hroniki_XVII_stoletiya._Epoha_hmelnichiny.html Введение. Классовая борьба на Украине XVII в. в свете современных еврейских хроник] // Боровой С. Я. Еврейские хроники XVII столетия: эпоха «хмельничины». — М.: Гешарим, 1997.
- ↑ В 1648 либо 1655 году.
- ↑ [ru.czechspecials.com/region/centralnaa-moravia/ Центральная Моравия и Йесеники : Голэшов]. CzechTourism. Проверено 23 сентября 2013.
- ↑ Ашкенази, Меир бен-Моисей (Коген) // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
- ↑ Еврейская литература // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- Берлин И. Саббатай бен-Меир га-Коген // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
Отрывок, характеризующий Гакоген, Саббатай
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
