Галея

Гале́я (лат. galea, др.-греч. γαλέα) — парусно-гребное судно, специально приспособленное для средиземноморских условий плавания, употреблялось с IX до конца XVII в. как военное, торговое и транспортное, имело узкий и длинный корпус шириной до 10 метров и длиной до 50 метров, треугольные паруса и обычно по 26 весел с каждого борта. На передней специальной площадке располагались самые тяжелые пушки, по бортам — остальные. Галея в общей сложности могла вмещать матросов-артиллеристов, солдат и гребцов до 500 человек. Существовал целый ряд галей специального назначения, что отражалось и в названиях судна: например, галея бастарда, гросса, капитана, либера, пианелла, квартье-рата и так далее.

Так, например, Венецианская торговая республика отправляла свои торговые галеи на восток в составе караванов — это были так называемые «галеи линии».

С чисто технологической точки зрения Галея является галерой, и во всех современных европейских языках галера и галея не различаются (англ. galley, лат. galea). Только в русском языке традиционно делается различие между галерой (как военным судном), и галеей (как средиземноморским торговым).

Объясняется это тем, что два термина попали в русский язык в разное время, из разных источников.

Первоначально слово «галея» попало в русский язык из Византии, в XII-XIII веках, и означало, судя по всему, любое парусно-гребное судно (в том числе и речное). В древнерусской литературе оно упоминается в «Хождении игумена Даниила» (XII век), Новгородской I летописи и Ипатьевской летописи. В исторической топонимике это слово сохранилось в названии церкви Николы на Галеях в г. Владимире, основанной в домонгольский период на городской пристани.

В дальнейшем, после ордынского ига и падения Византийской империи, это слово было забыто, и возвращено в русский язык в 1665 году, уже в форме "галера" из нем. Galeere (засвидетельствовано в 1609 году) или итал. galera; в начале XVIII века благодаря Петру I слово «галера» получило широкое распространение как официальное название гребных судов созданного им военно-морского флота.

На этом основании некоторые считают, что термин «галея», как вид корабля, не имеет права на существование, поскольку является неправильным переводом (транслитом) общеевропейского термина (galea/Gale/Galej/Galley), который принято переводить как «галера».

См. также

• Вельбот
• Гичка

Ссылки

• Срезневский, Измаил Иванович [dlib.rsl.ru/viewer/01004012018#?page=268 Материалы для словаря древне-русскаго языка по письменным памятникам : труд И. И. Срезневского. - Санкт-Петербург : издание Отд-ния рус. яз. и словесности Императорской акад. наук, 1893-1902. Т. 1: А - К. - 1893.столб. 509]
• [vasmer.info/гг/галея/ Этимологический онлайн-словарь русского языка Макса Фасмера. Галея]

Отрывок, характеризующий Галея

И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.