Герра Жункейру, Абилиу Мануэл ди

Абилиу Мануэл ди Герра Жункейру
Место рождения:	Фрейшу-ди-Эшпада-а-Синта, Португалия
Место смерти:	Лиссабон, Португалия
Род деятельности:	поэт
Жанр:	стихотворение

Аби́лиу Мануэ́л ди Ге́рра Жунке́йру (порт. Abílio Manuel de Guerra Junqueiro; 17 сентября 1850, Фрейшу-ди-Эшпада-а-Синта — 7 июля 1923, Лиссабон) — португальский поэт.

Биография

Учился в университете Коимбры, где изучал сначала теологию, а затем юриспруденцию.

По убеждениям был буржуазным демократом; и если вначале был близок либерально-монархической оппозиции, то, начиная с 1890 г., стал республиканцем. В 1880—1881 и 1888—1889 гг. был членом Палаты депутатов парламента. В 1890-е гг. отошёл от политики. В 1911—1914 был посланником в Швейцарии.

Творчество

Стихи стал писать с ранней юности, испытав сильное влияние Виктора Гюго и Шарля Бодлера. В Лиссабоне сблизился с группой «Поколение 1870», куда входили Жозе Мария Эса ди Кейрош, Антеру ди Кентал, Оливейра Мартинш и др. Позже примкнул к другой литературной группе — «Побеждённые жизнью», ставившей своей целью развитие городской культуры.

Как поэт примыкал к «Коимбрской школе», выступавшей поборницей реалистического искусства. Первое крупное произведение, сразу же привлёкшее внимание публики, — цикл стихов «Смерть дон Жуана» (1874), где некогда блестящий светский лев доживает свой век в унизительной нищете, разоблачает кризис и разложение правящей аристократической верхушки. Поэма «Муза на досуге» (1879) включает стихи, содержащие пафос, сочетающийся с самой изысканной лирикой, и критически оценивающие буржуазную действительность. Цикл сатирических стихов «Старость вечного отца» (1885) отмечен острой антиклерикальной направленностью, сочетающейся с пантеистическими идеями. Республиканские взгляды выражены в поэме «Песнь ненависти» (1890) и цикле «Конец Отчизны» (1890), отражающие возмущение поэта поражением Португалии в колониальном споре с Великобританией. Те же взгляды раскрываются на историческом материале в драматической поэме «Родина» (1896). Сочувствием к обездоленным проникнута поэма «Простые люди» (1892), овеянная непреходящим обаянием сельской Португалии и считающаяся лучшей в творчестве поэта.

На рубеже XIX—XX столетий пережил духовный кризис и обратился к религиозной мистике, отразившейся в одах «Молитва к хлебу» (1902), «Молитва к свету» (1904), а также поэтических сборниках «Разные стихи» и «Разная проза» (оба — 1921)

Произведения Герра Жункейру оказали существенное влияние на творчество Антонио Дуарте Гомеса Леаля.

Сочинения

• 1874 — Смерть дон Жуана / A Morte De D. João
• 1879 — Муза на досуге / A Musa Em Férias
• 1885 — Старость вечного отца / A velhice do padre eterno
• 1890 — Песнь ненависти / Canção do odio
• 1890 — Конец Отчизны / Finis Patriae
• 1891 — Космополитический рай
• 1892 — Простые люди / Os Simples
• 1896 — Родина / Pátria
• 1902 — Молитва к хлебу / Oração Ao Pão
• 1904 — Молитва к свету / Oração À Luz
• 1921 — Разные стихи / Poesias Dispersas
• 1921 — Разная проза / Prosas Dispersas

Литература

• Адамов Е., Из португальской жизни и литературы (письмо из Лиссабона), современный мир, 1911, № 8
• Figueiredo F. de., Historia da litteratura reallsta (1870—1900), 2 ed., Lisboa, 1924
• Cabral A., O talento e os desvarios de Guerra Junqueiro, Lisboa, [1942]
• Carvalho A. de, Guerra Junqueiro e a sua obra poética, Pôrto, 1945
• Brandão E., Pensamientos de Guerra Junqueiro, Pôrto, 1951

Ссылки

• Герра-Хункейро, Абилио // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Литература   Португалия

Отрывок, характеризующий Герра Жункейру, Абилиу Мануэл ди

Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.