Гильом I (граф д’Э)

Гильом (Вильгельм) I фр. Guillaume Ier<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Гильом I д’Э. Иллюстрация на рукописи XII века</td></tr>
граф Иемуа
996/1006 — ок. 1017
граф д’Э
с ок. 1017
(под именем ранее 1040)
Предшественник:	Жоффруа де Брионн
Преемник:	Гилберт де Брионн
Рождение:	978(0978)
Смерть:	ранее 1040 или 1057
Род:	Нормандская династия
Отец:	Ричард I Бесстрашный
Супруга:	Лескелина
Дети:	Роберт, Гильом Бусак, Гуго возможные дети: Понс Фиц-Уильям, дочь

Гильом (Вильгельм ) I (фр. Guillaume Ier; 978 — до 1040 или 1057) — граф Иемуа, затем граф д’Э, незаконнорожденный сын герцога Нормандии Ричарда I Бесстрашного, родоначальник династий графов д’Э и графов Суассона.

Биография

Происхождение

Гильом был одним из незаконнорожденных сыновей нормандского герцога Ричарда I Бесстрашного. По поводу матери Гильома существуют разночтения. По одной версии ею была Гуннора де Крепон, вторая жена Ричарда Бесстрашного, которая долгое время была официальной любовницей герцога. В то же время, Дудо Сен-Кантенский, а за ним Роберт де Ториньи и Гильом Жюмьежский указывают, что Гильом, как и Жоффруа де Брионн, были сыновьями Ричарда от неизвестной по имени любовницы. А согласно «Europäische Stammtafeln» Гильом был младшим сыном Жоффруа де Брионна, а не братом, однако неизвестно, на каких источниках базируется данная версия.

Правление

Гильом Жюмьежский указывает, что Гильом владел графством Иемуа, а затем восстал против брата, герцога Ричарда II, но был захвачен в плен Раулем д’Иври и провёл 5 лет в заключении в Руане. Его охранял Туркетил, сеньор Турвиля. Затем Гильом смог бежать с помощью Лескелины, дочери Торкетила, на которой затем женился. Позже он примирился с герцогом, получив от него графство Э. О том, что Гильом владел графством Э, сообщает и Роберт де Ториньи. Он же указывает, что после смерти брата Жоффруа де Брионна Гильом получил и графство Брионн.

Историки пытались восстановить хронологию правления Гильома. Дэвид Дуглас полагал, что Гильом владел графством Э, а потом сменил умершего брата Жоффруа в Иемуа. Пьер Боден считал, что Гильом вначале владел Иемуа, а затем получил Э. По его мнению, Гильом был графом Иемуа или в период 996—1017 годов, или 1006—1017 годов, а после смерти Жоффру де Бриона получил графство Э.

Подпись Гильома присутствует в акте об обмене владений в Пуату между аббатами Жюмьежа и Бугеиля, датированном апрелем 1012 года.

После 1015 года сведения о Гильоме исчезают.

Брак и дети

Жена: Лескелина (ум. 26 января 1057/1058), дочь Туркетила, сеньора Турвиля. Ла Рок в изданном в 1662 году труде «История и генеалогия дома Аркур» (фр. Histoire genealogique de la Maison de Harcourt) отождествил Туркетила с Туркетилом д’Аркур, одним из предков дома Аркуров. Однако Дэвид Дуглас считает подобное отождествление безосновательным.

Дети Гильома и Лескелины:

• Гильом Бусак (ум. ок. 1076), возможно граф д’Э, граф Суассона с 1057, родоначальник ветви графов Суассона
• Роберт (ок. 1005/1010 — 8 сентября 1089/1093), граф д’Э, родоначальник ветви графов д’Э
• Гуго (ум. 17 июля 1077), граф-епископ Лизье с ок. 1049
• (?) Понс Фиц-Уильям, родоначальник рода Фиц-Понсов (Клиффордов)
• (?) дочь

Литература

• Bauduin Pierre. La Première Normandie, Xe-XIe siècles. Sur les frontières de la Haute-Normandie: identité et construction d'une principauté. — 2e édition. — Caen: Presses Universitaires de Caen, 2006.
• Schwennicke Detlev. Europäische Stammtafeln, Stammtafeln zur Geschichte der europäischen Staaten. — Marburg: J. A. Stargardt, 1984—2002.
• Chronique de Robert de Torigni, abbé de Mont-Saint-Michel / Delisle, L. (ed.). — Rouen, 1872.
• Gesta Normannorum ducum // [gallica.bnf.fr/document?O=N094621 Histoire des Normands / par Guillaume de Jumièges. Vie de Guillaume le Conquérant / par Guillaume de Poitiers] / Éditeur : J.-L.-J. Brière; Traducteur François Guizot. — Paris, 1826.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/NORMAN%20NOBILITY.htm#GuillaumeIEudied1057B Comtes d'Eu, descendants of Guillaume d'Hiemois] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 14 июня 2013.
• [www.thepeerage.com/p10479.htm#i104787 William de Hiesmes, Comte de Hiesmes et d'Eu]. thePeerage.com. Проверено 14 июня 2013. [www.webcitation.org/6HNu5qXRM Архивировано из первоисточника 15 июня 2013].

Отрывок, характеризующий Гильом I (граф д’Э)

– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.


Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.