Глобигериновый ил
Глобигери́новый ил - основная разновидность известкового (карбонатного) ила. Термин предложили в 1873 году Меррей и Ренар. Современные специалисты предпочитают термин фораминиферовый ил[1], поскольку эти илы состоят из раковин нескольких родов фораминифер помимо Globigerina. Обычно к этой разновидности ила относят осадки, содержащие более 30 % (иногда до 99 %) карбоната кальция[2]. Известковые илы покрывают около 50% площади дна Мирового океана. При этом фораминиферовый ил занимает 65% площади дна Атлантики и 36% площади дна Тихого океана.
Помимо раковин глобигерин, составляющих более 50 % массы, в состав этого вида ила входят донные фораминиферы — 2,13 %; известковые части других организмов — 9,24 %; остатки кремневых организмов — 1,64 %; минеральные зёрна — 3,33 %; глинистые частицы — 30,56 %. Глобигериновый ил имеет белую, желтоватую, реже розоватую окраску[3].
Глобигериновый ил широко распространён в тропических и субтропических широтах, в открытых частях океанов и крупных морей, таких как Средиземное и Тасманово[2]. В общей сложности он покрывает до 30 % площади ложа Мирового океана, занимая 48 540 000 км² в Атлантическом, 37 660 000 км² — в Индийском и 42 340 000 км² в Тихом океане. Скорость его накопления в среднем составляет 1,2 см в 1000 лет.
Накопление и распространение известковых илов контролируются, в первую очередь, процессами растворения карбонатных раковин в морской воде и донных осадках. Эти илы обычно отсутствуют на глубине свыше 4500 м, покрывая возвышенные формы рельефа дна океана. Связано это с положением в толще воды особой границы, называемой критическая глубина карбонатонакопления - КГл. На этой глубине скорость поступления в осадок СаСО3 уравновешивается скоростью его растворения[1].
Напишите отзыв о статье "Глобигериновый ил"
Примечания
- ↑ 1 2 Кеннет Дж.П. Морская геология. В 2-х т. Т.2. Пер. с англ.-М.Мир. 1987.-384 с
- ↑ 1 2 Глобигериновый ил // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978..</span>
- ↑ [enc.sci-lib.com/article0003907.html Глобигериновый ил] в Энциклопедии научной библиотеки.
</ol>
Отрывок, характеризующий Глобигериновый ил
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
