Гожа
Агрогородок
Показать/скрыть карты
|
Гожа (белор. Гожа) — агрогородок, центр Гожского сельсовета Гродненского района Гродненской области Республики Беларусь. Население 1206 человек (2009)[1].
География
Посёлок находится в 15 км к северу от города Гродно. В километре к западу от Гожи протекает река Неман, через посёлок течёт небольшая речка Гожанка, приток Немана. Через посёлок проходит шоссе Р42, которое ведёт из Гродно и заканчивается около Привалок на границе с Литовской Республикой. В 20 км к западу проходит граница с Польшей.
Этимология
Название Гожа (ранее — Ожа) происходит от литовского корня «оžis» (козёл), изображение козы находится на историческом гербе Гожи. Вероятно это связано с популярностью данных мест, как охотничьих угодий с большим количеством диких коз[2].
История
Гожа (Ожа) — одно из самых старых поселений Гродненщины. В 1241 году здесь уже было довольно крупное село, разорённое татарским нашествием. В конце XIV века Ожа принадлежала великому князю Витовту. C 1413 года в составе Гродненского повета Трокского воеводства[2].
В 1494 году здесь был основан католический приход[3], построен деревянный костёл. В начале XVI века имение перешло в собственность Николая Паца, носившего титул «наместник переломский и ожский». В середине XVI века Ожа вошла в состав великокняжеских владений, насчитывала около 500 дворов и пользовалось магдебургским правом[2].
Во время шведского потопа в середине XVII века костёл и местечко были полностью разрушены. В конце того же столетия Ожа была заново выстроена, но немного в стороне от прежнего места, на правом берегу Гожанки. Костёл был также возведен на новом месте, в нём хранилась икона, почитавшаяся чудотворной (сохранилась до наших дней). Во время Северной войны начала XVIII века шведы ещё раз сожгли Ожу, после чего поселение пришло в упадок. Во второй половине XVIII века оно насчитывала только 25 дворов. С 1785 года деревня стала носить постоянное название Гожа[2].
В результате третьего раздела Речи Посполитой (1795) Ожа оказалась в составе Российской империи, в Гродненском уезде[4]. После нескольких смен собственников в 1787 году имение купил Юлиан Сильвестрович.
В 1862 году в деревне был выстроен каменный храм апостолов Петра и Павла на месте прежнего деревянного[3]. Владелец поместья Станислав Сильвестрович был активным участником восстания 1863 года. После подавления восстания он был арестован и приговорён к каторге, а имение Гожа перешло в государственную казну[5].
В Первую мировую войну деревня сильно пострадала от обстрелов кайзеровских войск, однако костёл уцелел. Деревню последовательно занимали немцы, большевики и поляки. По Рижскому мирному договору (1921 года) Гожа попала в состав межвоенной Польской Республики, была центром гмины Гродненского повета Белостокского воеводства. В 1921 году здесь проживало 535 католиков, 3 православных и 2 еврея[6]. С 1939 года в составе БССР[4].
Достопримечательности
- Католический храм св. Петра и Павла, 1862 год
- Деревянное здание плебании, XIX век
- Бывшее здание польской администрации гмины, начало XX века
Напишите отзыв о статье "Гожа"
Примечания
- ↑ [pop-stat.mashke.org/belarus-census/hrodzienskaja.htm Результаты переписи]
- ↑ 1 2 3 4 [nashaparafia.com/history/ История Гоженской земли]
- ↑ 1 2 [catholic.by/2/belarus/dioceses/grodnensis/100622.html Храм св. Петра и Павла на сайте Католической церкви в Белоруссии]
- ↑ 1 2 Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. У 6 т. Кадэты — Ляшчэня / Беларус. Энцыкл.; Рэдкал.: Г. П. Пашкоў (галоўны рэд.) і інш.; Маст. Э. Э. Жакевіч. — Мн.: БелЭн. ISBN 985-11-0041-2
- ↑ Вашкевіч А. Дарогаю 1863 года // Мінулае Гродзеншчыны. Выпуск 10. — Гродна, 2004. — С. 31—36
- ↑ Skorowidz miejscowości Rzeczypospolitej Polskiej: opracowany na podstawie wyników pierwszego powszechnego spisu ludności z dn. 30 września 1921 r. i innych źródeł urzędowych.. T. 5: Województwo białostockie. Warszawa: Główny Urząd Statystyczny, 1924, s. 34
Ссылки
- [globus.tut.by/gozha/index.htm Гожа на globus.tut.by]
- [www.radzima.org/be/miesca/gozha.html Гожа на radzima.org]
Отрывок, характеризующий Гожа
Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
