Гонсалес де Убиета, Луис
- У этого человека испанская фамилия; здесь Гонсалес де Убиета — фамилия отца, а Гонсалес дель Кампильо — фамилия матери.
| Луис Гонсалес де Убиета | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Дата смерти | |
| Принадлежность | |
| Годы службы |
1936-1939 |
| Звание | |
| Сражения/войны | |
Луис Гонсалес де Убиета и Гонсалес дель Кампильо (исп. Luis González de Ubieta y González del Campillo, 1899—1950) — адмирал флота республиканской Испании в годы гражданской войны в Испании.
О его молодых годах известно мало. Его отец Хуан Даниэль Гонсалес де Убиета и Убитета был родом из Бискайи, умер в 1925 году в Мадриде, оставив вдову Гонсалес дель Кампильо и восемь детей. В 1936 году во время националистического путча Луис Гонсалес де Убиета был капитаном 3-го ранка и командовал базировавшимся в Картахене океанографическим судном «Артабро»; он отказался присоединиться к мятежникам и остался лоялен республиканскому правительству. Так как большинство офицеров флота перешло на сторону националистов, то он начал быстро расти в званиях. В начале войны он получил под командование эсминец «Хосе Луис Диэс». Два месяца спустя он стал капитаном крейсера «Мигель де Сервантес», на котором в сентябре-октябре 1936 года участвовал в операции в Бискайском заливе.
В 1937 году, когда республиканский флот потерпел поражение в сражении при мысе Черчелль, Мигель Буиса Фернандес-Паласиос был отстранён от командования флотом, и его заменил Гонсалес де Убиета, произведённый в адмиралы президентом Асаньей. В марте 1938 года республиканский флот сумел потопить крейсер националистов «Балеарес», и Гонсалес де Убитета был награждён высшей военной наградой республиканской Испании — «Placa Laureada de Madrid».
8 января 1939 года Гонсалес де Убиета был переведён на остров Менорка и назначен командующим военно-морской базой в Маоне, а также всеми войсками на острове. После падения Каталонии он 8 февраля сдал Менорку франкистам, а сам на британском крейсере «Девоншир» бежал в Марсель, откуда отправился к жене в Париж (в то время как остальные уехавшие вместе с ним беженцы были брошены французскими властями в концентрационный лагерь).
Когда в 1940 году Франция была захвачена Германией, он уехал в Мексику, а потом поселился в Венесуэле. В начале 1950-х он был капитаном торгового судна «Чиники», ходившего под панамским флагом. 30 сентября 1950 года судно затонуло в колумбийских водах в районе устья реки Магдалена; Луис Гонсалес де Убиета отказался покинуть тонущее судно и ушёл на дно вместе с ним.
Напишите отзыв о статье "Гонсалес де Убиета, Луис"
Отрывок, характеризующий Гонсалес де Убиета, Луис
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
