Горобец, Владимир Антонович
| Владимир Антонович Горобец | ||||||
| Дата рождения | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения | ||||||
| Дата смерти | ||||||
| Принадлежность | ||||||
| Сражения/войны | ||||||
| Награды и премии |
| |||||
Полный кавалер ордена Славы
Владимир Антонович Горобец (7 мая 1924 — 12 ноября 1952) — младший сержант Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, полный кавалер ордена Славы.
Содержание
Биография
Родился 7 мая 1924 года в селе Капустяны Тростянецкого района Винницкой области в семье крестьянина. Украинец. Окончил 7 классов. Работал на сахарном заводе.
В Красной Армии с марта 1944 года. На фронте в Великую Отечественную войну с апреля 1944 года.
Боевой подвиг
Рядовой 359-го стрелкового полка (50-я стрелковая дивизия, 52-я армия, 2-й Украинский фронт) Горобец 22 августа 1944 года (в 4 км от города Яссы, Румыния) в разведке пленил 3 и уничтожил 9 пехотинцев.
7 сентября 1944 года награждён орденом Славы 3 степени.
В составе тех же полка и дивизии пулеметчик младший сержант Горобец 14 января 1945 года в бою за населенный пункт Сулушув (25 км юго-западнее города Кельце, Польша) истребил 5 немецких солдат. Будучи раненным, оставался в строю до выполнения боевой задачи.
9 февраля 1945 года награждён орденом Славы 2 степени.
16 апреля 1945 года при овладении опорным пунктом (10 км севернее города Гёрлиц, Германия) из станкового пулемета Горобец подавил 2 вражеские огневые точки и сразил 6 солдат.
27 июня 1945 года награждён орденом Славы 1 степени.
После войны демобилизован. Вернулся на родину. Работал на сахарном заводе.
Трагически погиб 12 ноября 1952 года.
Напишите отзыв о статье "Горобец, Владимир Антонович"
Литература
- Кавалеры ордена Славы трех степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М. : Воениздат, 2000—703 с.
Ссылки
- [az-libr.ru/index.shtml?Persons&3EG/eec40c63/index Кавалеры ордена Славы]
Отрывок, характеризующий Горобец, Владимир Антонович
Х8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
