Гравицкий, Юрий Константинович

Юрий Константинович Гравицкий
Дата рождения	4 августа 1883(1883-08-04)
Место рождения	Новгород-Северский, Черниговская губерния
Дата смерти	8 апреля 1931(1931-04-08) (47 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя Белое движение
Род войск	пехота
Годы службы	1900—1920
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	428-й пехотный Лодейнопольский полк 2-й Марковский пехотный полк; Марковская дивизия; Алексеевский полк;
Сражения/войны	Русско-японская война Первая мировая война Гражданская война
Награды и премии

Юрий (Георгий) Константинович Гравицкий (4 апреля 1883, Новгород-Северский, Черниговская губерния — 8 апреля 1931, Москва) — генерал-лейтенант, участник русско-японской и Первой мировой войн, Белого движения на Юге России, первопоходник, начальник Марковской дивизии. Награждён Георгиевским оружием (1916). Эмигрант, вернулся в СССР. Автор мемуаров «Белый Крым». Расстрелян большевиками в 1931 году.

Биография

Первые годы

Родился 4 апреля 1883 года в Новгороде-Северском Черниговской губернии в мещанской семье. Образование получил в Новгород-Северском двухклассном городском училище, затем поступил в Чугуевское пехотное юнкерское училище, которое окончил в 1902 году.

Русско-японская война

Участвовал в Русско-японской войне По состоянию на 1 января 1909 года — поручик 36-го Восточно-Сибирского стрелкового полка.

Первая мировая война

Высочайшим приказом от 29 августа 1916 года подполковник 54-го пехотного Сибирского полка Гравицкий был пожалован Георгиевским оружием

За то, что, командуя батальоном, 3-го июня 1915 года, выбил противника из окопов у д. Суха и укрепился; когда же на другой день противник открыл по расположению его батальона ураганный огонь в течение 2-х часов и затем повел атаку, он, подавая пример храбрости, отбил настойчивые, повторные атаки превосходных сил противника и удержал свою позицию.

Завершил участие в Первой мировой войне в чине полковника.

Белое движение на Юге России

В 1918 году участник Ледяного похода. Начальник гарнизона города Харькова в июне 1919 года. С 10 августа 1919 года — командир Сводно-стрелкового полка в составе Добровольческой армии и ВСЮР. В составе Русской армии Врангеля с 29 июля 1920 года, командир 2-го Марковского пехотного полка, затем командир Марковской дивизии. Эвакуирован с частями армии в ноябре 1920 года.

Эмиграция

В ноябре 1920 года прибыл в Константинополь. Во время Галлиполийского сидения — командир Алексеевского полка. В журнале «Первопоходник» за 1974 год сообщалось, что Гравицкий был направлен белогвардейским командованием в Советскую Россию для налаживания подпольной работы. Инициатором такой деятельности был генерал Кутепов, а Гравицкий являлся не только его подчиненным, но и близким боевым товарищем. Утверждается, что в Галлиполи Гравицкому намеренно «подмочили» репутацию: произвели расследование одной, в общем-то, мало стоящей операции весны 1920 года, по итогам которого Гравицкого признали виновным в ряде упущений. Из-за этого уже 5 июня 1921 года Гравицкий был отстранен от командования Алексеевским полком. Через некоторое время вместе со своими сослуживцами, бывшими поочередно командирами Самурского полка генерал-майором Е. И. Зелениным и полковником Д. В. Житкевичем, Гравицкий попросил права на возвращение в советскую страну.

Возвращение в СССР

В 1922 году вернулся в Советскую Россию. Написал воспоминания «Белый Крым», которые были изданы в СССР в 1923 году. На 1930 год проживал в Москве по адресу Сокольники, 5-й Лучевой просек, 18. Перед арестом работал инспектором пожарного отдела Управления военизированной охраны ВСНХ СССР.

Расстрел

Гравицкий арестован органами ГПУ 30 августа 1930 года по обвинению в подготовке вооруженного восстания и шпионаже в ходе кампании по чистке Красной армии от бывших «военспецов», известной как дело «Весна». Ранее, 14 августа того же года, были арестованы другие бывшие генералы-возвращенцы Секретев, Савватеев, Бобрышев, И. Л. Николаев, Зеленин. 3 апреля 1931 года приговорен Коллегией ОГПУ к расстрелу. Расстрелян на Ваганьковском кладбище 8 апреля 1931 года. Реабилитирован на основании статьи 1 УПВС от 16 января 1989 года.

Сочинения

• Гравицкий Ю. К. Белый Крым // Военная Мысль и Революция. 1923. Кн. 2

Отрывок, характеризующий Гравицкий, Юрий Константинович

Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.