Гришин, Виктор Борисович

Виктор Борисович Гришин
Основная информация
Профессии	литаврист, педагог, композитор
Инструменты	литавры
Коллективы	Большой театр
Награды

Ви́ктор Бори́сович Гри́шин (20 октября 1950 — 19 сентября 2016) — советский и российский музыкант, ударник, литаврист, композитор. Солист Большого театра, профессор Московской государственной консерватории. Основатель и многолетний руководитель Ансамбля ударных инструментов Большого театра. Член Российского союза композиторов. Заслуженный артист Российской Федерации (1993). В 2001 году награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Биография

В 1969 году окончил музыкальное училище при Московской консерватории. Затем окончил Московскую государственную консерваторию в 1974 году в классе В. М. Снегирёва. С 1977 года преподавал ударные инструменты в Московской консерватории.

Автор многочисленных музыкальных произведений, переложений и аранжировок для ударных инструментов соло, ансамблей ударных инструментов и других музыкальных составов. Автор музыки к балету «Сны о Японии» поставленного балетмейстером Алексеем Ратманским в Большом театре и удостоенного национальной театральной премии «Золотая маска».

Известный педагог, составитель хрестоматий и сборников пьес для обучения игре на ударных инструментах.

Умер 19 сентября 2016 года.

Похоронен на Северном Хованском кладбище, участок №288.

Отрывок, характеризующий Гришин, Виктор Борисович

– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.


В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d'Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d'Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.