Гуманитарные последствия грузино-южноосетинского конфликта (2008)

Гуманитарные последствия грузино-южноосетинского конфликта в августе 2008 года. Вооружённый конфликт повлёк за собой гибель мирных жителей, десятки тысяч человек были вынуждены покинуть свои дома, в ходе боевых действий населённые пункты подверглись разрушениям.

15 августа представитель Верховного комиссара ООН по делам беженцев Рон Редмонд, основываясь на информации от властей России и Грузии, заявил, что в результате конфликта 118 тысяч человек покинули свои дома. При этом, по сообщению Интерфакс, отмечен случай обстрела беженцев, которые направлялись из Южной Осетии во Владикавказ.

По состоянию на 14 августа 2008 года на территории субъектов Южного федерального округа России официально зарегистрировано около 17 тысяч беженцев из Южной Осетии. В 51 пункте временного размещения находятся более 5 тысяч человек, из них 1828 детей. Глава МИД Франции Бернар Кушнер, посетив лагерь беженцев из Южной Осетии во Владикавказе, заявил: «Впечатление самое удручающее. Иначе и быть не может, когда видишь беженцев. Я думаю, через что они прошли, попав сюда, перенесли столько страданий, некоторые потеряли близких».

Разрушения в Южной Осетии

По информации оперативного штаба по оказанию гуманитарной помощи Южной Осетии от 14 августа, в республике необходимо восстановить 1 500 опор линий электропередачи, отремонтировать в многоэтажных домах Цхинвали 750 тысяч квадратных метров жилья, в частном секторе — 7 тысяч.

17 августа глава администрации Цхинвальского района Инал Пухаев заявил, что разрушены практически все села Цхинвальского района. При этом наибольший ущерб причинён сёлам Прис, Дменис, Хетагурово, Сатикар, где разрушены и повреждены более 300 домов, почти полностью разрушено село Сарабук.

29 августа мэр Цхинвала Роберт Гулиев заявил, что в городе повреждено 80 % зданий: «город, помимо минометных и артиллерийских обстрелов, несколько раз подвергся обстрелу из систем „Град“. В результате этого 80 % жилого фонда города имеют повреждения по кровельным аспектам, что касается жилых помещений — это минимум 60 % повреждены, к ним можно отнести практически всю южную окраину города, и практически весь частный сектор имеет значительные повреждения». Эта оценка значительно выше той, которую ранее озвучил заместитель министра регионального развития Российской Федерации Владимир Бланк; 17 августа он сообщил, что каждое десятое здание в городе не подлежит восстановлению, а 20 % получили повреждения различной степени.

По словам министра культуры Южной Осетии Тамерлана Дзудцова, в результате нападения грузинских войск был нанесён значительный ущерб культурным ценностям города. Как сказал Дзудцов, в Цхинвале полностью сгорел дом-музей учёного-лингвиста Васо Абаева, где хранились все его рукописи, был повреждён памятник Абаеву в центре города. Сгорели многие деревянные дома с вековой историей в восточной части города, которая была зоной-заповедником, сожжён органный зал вместе с органом; повреждены концертный зал, Осетинский драматический театр, национальная библиотека, церковь Святого Георгия, построенная в VIII веке; синагога, которой более ста лет; сгорело здание картинной галереи Цхинвала, где накануне нападения открылась выставка современных художников Южной и Северной Осетии. Грузинская артиллерия почти полностью уничтожила еврейский квартал Цхинвала, сильные повреждения получила местная синагога, древнейшая в регионе. По словам очевидцев, артобстрел квартала не был случайным, грузинские войска прицельно били по нему. На сайте комитета по информации и печати Южной Осетии было опубликовано обращение жительницы Цхинвала, в котором говорилось о разурушени синагоги: «вооружённые формирования Грузии предприняли штурм мирного, спящего города в ночь с 7-го на 8-ое августа. Они жестоко убивали невинных людей, уничтожали как евреев, так и осетин, они разрушили нашу синагогу». Получили повреждения Мемориальное кладбище защитников и мирных граждан, погибших в результате грузинской агрессии 1990-х годов, церковь в 700 метрах к юго-востоку от села Нижний, комплекс жилых зданий в районе Театральной площади Цхинвала. Разрушены кварталы исторической застройки, административное здание парламента, здание университета.

Восстановительные работы

По данным МВД Южной Осетии от 28 августа, на территорию Южной Осетии готовится высадка диверсионных групп со стороны грузинских властей, чтобы помешать ходу восстановительных работ: «грузинская сторона планирует предпринять определенные шаги по дестабилизации обстановки на территории Южной Осетии. С этой целью готовились несколько разведывательно-диверсионных групп, которые будут заброшены или уже заброшены на нашу территорию с целью минирования основных дорог, чтобы посеять панику среди населения и создать невыносимые условия для проведения восстановительных работ».

29 августа первый заместитель главы МЧС России Руслан Цаликов сообщил, что в Южной Осетии работают более двух тысяч строителей. По его словам, восстановлены все системы жизнеобеспечения в Цхинвале. 29 августа заместитель министра здравоохранения и социального развития России Максим Топилин заявил, что к концу года будут восстановлены и укомплектованы 16 важнейших медицинских и социальных учреждений (станция «Скорой помощи», больница, дом престарелых, роддом, школы). По его словам, в городской больнице уже развернуто около 100 коек, восстановлена работа аптечных пунктов, идёт подготовка школ к учебному году.

30 августа министр образования и науки России Андрей Фурсенко сказал, что из 55 южноосетинских школ к началу учебного года готовы 49, остальным нужен капитальный ремонт. Президент Дмитрий Медведев поручил министру следить за тем, чтобы дети из Южной Осетии могли учиться не только в республике, но и в других местах (в частности, в Северной Осетии).

19 сентября в населённом пункте Гуфта Джавского района состоялось открытие средней школы на 50 учеников, построенной силами подрядных организаций Министерства обороны России.

Помощь жителям Южной Осетии

В российских регионах были организованы мероприятия по оказанию помощи беженцам из Южной Осетии.

В Башкирии был создан штаб для оказания помощи пострадавшим. Предприятия Башкирии передали в Южную Осетию топливо, строиматериалы, пищу, бутилированную воду, министерство здравоохранения республики — запас медикаментов. Помощь также оказали жители республики, которые передали в башкирское республиканское отделение «Российского красного креста» деньги, теплые вещи, игрушки. Башкирия готова принять осетинских беженцев. Как отметил депутат Госдумы от Башкирии Спартак Ахметов, «совершено вероломное нападение на мирных граждан, в результате которого более 1600 жителей убиты, ещё больше ранены. Жалко людей, которые попали в сложную ситуацию, лишившись жилья, средств к существованию».

Из Дагестана было отправлено 150 тонн груза (продукты питания, медикаменты, предметы первой необходимости), кроме того, 50 тонн отправлено администрацией Махачкалы и 70 тонн администрацией Хасавюрта. Жители Хасавюрта направили 14 тонн картофеля, три тонны моркови, шесть тонн лука и две тонны сыра. Несколько сотен беженцев было размещено в оздоровительных центрах республики. По данным министерства здравоохранения Дагестана от 28 августа, было проведено медицинское обследование 366 человек (в том числе более двухсот детей), у половины осмотренных детей замечены явления невроза, у 80 % взрослых — астено-невротический синдром.

Костромская область направила пострадавшим 3,5 млн. рублей и три фуры гуманитарной помощи.

В Москве собрано более 40 тонн гуманитарной помощи (свыше 75 тысяч единиц одежды, 4,6 тыс. пар обуви, 40,9 тыс. предметов санитарной гигиены).

В Красноярском крае в акции по оказанию помощи приняли участие более 2,5 тысяч жителей, из них около 700 человек зарегистрировались, остальные пожелали остаться неизвестными. На 25 августа собрано 70 тонн вещей.

Из Ханты-Мансийского автономного округа направлено около 220 тонн гуманитарного груза. Более 35 тысяч жителей Югры оказали помощь жителям Южной Осетии. От населения поступило 8,8 млн. руб. и 10 млн. руб. от правительства округа. В медицинских учреждениях было подготовлено 300 мест для приёма пострадавших от нападения грузинских войск.

29 августа из Воронежа в Цхинвал было отправлено около 60 тонн гуманитарного груза. Глава осетинской диаспоры в Воронежской области Урузмаг Бестаев высоко оценил помощь жителей области.

29 августа Цхинвал посетила спортсменка Алина Кабаева, которая привезла для Цхинвальского спортивного интерната гимнастические ковры. Кабаева также выступила с предложением построить в Южной Осетии спортивный комплекс.

Ссылки

• [www.memo.ru/2008/09/11/1109082.htm Месяц после войны. Нарушения прав человека и норм гуманитарного права в зоне вооружённого конфликта в Южной Осетии.] Специальный пресс-релиз Правозащитного центра «Мемориал».
• [www.memo.ru/hr/hotpoints/osetia/photorep/index.htm Месяц после войны. Южная Осетия, сентябрь 2008.] Фотоотчёт к пресс-релизу.
• [www.memo.ru/2008/10/28/2810081.html Гуманитарные последствия вооруженного конфликта на Южном Кавказе. «Буферная зона» после вывода оттуда российских войск.] Специальный пресс-релиз Правозащитного центра «Мемориал» и центра «Демос»
• [www.memo.ru/hr/hotpoints/osetia/georgia2008/index.htm «Буферная зона» после вывода оттуда российских войск.] Фотоотчёт к пресс-релизу.
• [www.polit.ru/analytics/2009/09/22/demo.html Обитаемый остров. Заметки о демографии юго-осетинского конфликта] — Полит.Ру (включает перечень отчетов международных организаций о гуманитарных последствиях конфликта)
• [rg.ru/osetia-pomosh.html Информация о помощи беженцам из Южной Осетии] // Российская газета
• [www.rian.ru/society/20080811/150272113.html Российские регионы принимают беженцев из Южной Осетии] // РИА Новости, 15 августа 2008

Отрывок, характеризующий Гуманитарные последствия грузино-южноосетинского конфликта (2008)

На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?