Данилов, Фома Данилович
| Фома Данидович Данилов | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения |
село Кирсановка, Бугурусланский уезд, Самарской губернии |
| Дата смерти | |
| Место смерти |
Маргелан, Туркестан |
| Звание |
унтер-офицер |
| Часть |
Второй Туркестанский стрелковый батальон |
Фома Данилович Данилов (1846, село Кирсановка, Пономарёвской волости Бугурусланского уезда Самарской губернии. В настоящее время село (нынешнее название - Кирсаново) входит в Пономарёвский район Оренбургской области — 21 ноября 1875 (старый стиль) Маргелан (ныне-Узбекистан) — воин-мученик, Унтер-офицер 2-го Туркестанского стрелкового батальона, погибший "за Веру, Царя и Отечество" во время мятежа в Коканде в 1875 г.
Биография
Родился в 1846 году в селе Кирсановке Пономарёвской волости Бугурусланского уезда Самарской губернии (сегодня село (нынешнее название - Кирсаново) входит в Пономарёвский район Оренбургской области (в некогда большом селе осталось лишь несколько десятков дворов). Фома был младшим сыном в семье Даниила Васильевича и Татьяны Сидоровны. В метрических книгах и ревизиях фамилия семьи не указана, т.к. они были из "экономических крестьян". Более поздние потомки семьи носили фамилию Лотаревы. Неизвестно была ли уже фамилия у Фомы Данилова, но в документах он назван Фома Данилов. Таким образом, Данилов не фамилия в нынешнем понимании этого слова, а отчество.
У Фомы был старший брат Андрей, чьи годы жизни известны точно (1836-1881) и сёстры Мария, Евдокия, Хиония, Анна. В 1864 году женился на Ефросинье Филипповне Тугих. 24 ноября 1865 года у них родилась дочь Варвара, но прожила только год. В 1869 году Фома Лотарев был призван на военную службу. В 1873 году он был произведён в унтер-офицеры и вскоре стал каптенармусом 2-го Туркестанского стрелкового батальона. В ноябре 1875 года, следуя из Ташкента в Наманган, он перегружал сломанную повозку и отстал от военного прикрытия. Вместе с несколькими другими русскими солдатами Фома был захвачен в плен отрядом Пулат-хана.
Газета «Русский инвалид» в номере от 27 апреля 1876 года даёт подробное описание дальнейших событий, происходивших на площади в Маргелане.По приказанию Пулат-хана его приспешник Абдул-Мамын двукратно предлагал Фоме Данилову перейти в мусульманство, обещая за это богатство и хорошие должности, в противном случае угрожая мучительной смертью. Он отверг эти предложения, и сказал «В какой вере родился, в такой и умру, а своему царю я дал клятву и изменять Ему не буду»[9]. Когда к нему подошли в третий раз с тем же, Фома, выбранив всех присутствующих, произнёс: «Напрасно вы … надрываетесь, ничего с меня не возьмёте, а хотите убить, так убейте». По приказанию Абдул-Мамына его связали и привязали к доске. Фома перекрестился, насколько позволяли связные руки, и 25 сипаев дали по нему, как сказано в статье, «неправильный залп», стремясь не убить, а тяжело ранить. Стреляли почти в упор. 29-летний герой жил ещё около часу. Пощады он не попросил. Смерь воина Фомы произвела огромное впечатление на туземцев, которые говорили, что «русский солдат умер как батыр», (т.е. богатырь).
Ф.М. Достоевский, потрясённый этой историей, посвятил воину-мученику специальный раздел в «Дневнике писателя за 1877 год», в котором описал эту историю. («Фома Данилов, замученный русский герой»). Фёдор Михайлович назвал воина-мученика «эмблемой России, всей России, всей нашей народной России». Великий писатель был поражён и тем обстоятельством, что «образованное общество» осталось (в большинстве своём) равнодушно к подвигу этого человека. Образ Данилова вдохновлял Достоевского и при написании седьмой главой романа «Братья Карамазовы» ("Контроверза").
Узнав о подвиге воина-мученика, русские солдаты нашли его могилу и перезахоронили по христианскому обряду. О доблестном поведении и геройской смерти Фомы Данилова было объявлено в приказе по туркестанским войскам и сообщено самарскому губернатору. Государь император Александр II восхитился силой духа русского воина, и повелел назначить вдове пожизненную пенсию 120 руб. в год. Пенсия была назначена и его дочери Иулитте (это церковно-славянский вариант имени, русский вариант- Улита), но здесь придётся сделать необходимую поправку. Ефросинья не дождалась мужа. Иулитта, родившаяся 31 июля 1973 г., не была дочерью Фомы Лотарева. Метрические книги об этом свидетельствуют однозначно: при регистрации она названа «незаконнорождённой», отец не указан[15]. При выходе замуж отчество Иулитты указано по крёстному отцу. Вдова Фомы получала пенсию из государственного казначейства 120 руб. в год. Земское собрание Самары собрало 1320 руб. для Улиты. Из них 600 руб. было внесено в банк до достижения ею совершеннолетия, а остальные деньги были выданы вдове. Улита, вероятно, получила образование. Ефросинья Филипповна ушла из жизни 15 сентября 1910 г. на 65-м году жизни.
Наибольший вклад в изучение жизни Фомы Данилова внесли пономарёвский краевед Н.Г. Алтухов и омский исследователь, доктор исторических наук С.Г. Сизов. В настоящее время поднимается вопрос о канонизации Фомы Данилова.
Напишите отзыв о статье "Данилов, Фома Данилович"
Ссылки
- О геройской смерти унтер-офицера Данилова // Русский инвалид. - 1876.- № 90.- 27 апреля. -С.2.
- Иванов Д. Геройская смерть Данилова и Коканскiй бунт в 1875 г.− СПб.,1876.− С.56-69.
- Достоевский Ф.М. Дневник писателя 1877 // Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 15 томах.- СПб., 1995. Т. 14. - С. 14 - 19.
- [rvb.ru/dostoevski/01text/vol14/01journal_77/234.htm Достоевский III. ФОМА ДАНИЛОВ, ЗАМУЧЕННЫЙ РУССКИЙ ГЕРОЙ]
- Алтухов Н.Г. История Пономарёвского района. - Оренбург, 2008.
- Алтухов Н.Г. … И есть великий русский… Фома Данилов – русский герой из Кирсановки // Дёмские зори (с. Пономарёвка, Оренбургской обл.). -1996. -№ 118.- 22 октября. - С. 2-3; № 119.- 24 октября. -С.2, 4.
- [www.chitalnya.ru/work/649136/ Сизов С.Г. ВОИН-МУЧЕНИК ФОМА ДАНИЛОВ: НОВЫЕ ДАННЫЕ О СУДЬБЕ ГЕРОЯ И ЕГО РОДСТВЕННИКАХ]
- [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/18236/Данилов Военная энциклопедия]
- [slavnyeimena.ru/publ/60-1-0-130 Данилов Фома Данилович, унтер-офицер Туркестанского батальона, убит в плену за отказ принять магометанство (1875)]
Отрывок, характеризующий Данилов, Фома Данилович
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
