Двадцать девятое правительство Израиля
Поделись знанием:
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.
Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
Двадцать девятое правительство Израиля было сформировано Ариэлем Шароном 7 марта 2001 года, после его победы над Эхудом Бараком на внеочередных выборах премьер-министра в 6 февраля того же года[1]. Это был первый, и до настоящего времени единственный прецедент, когда выборы премьер-министра были проведены без одновременных выборов в Кнессет, и одним из первых актов нового правительства стала отмена закона о раздельных выборах в Кнессет и премьер-министра[2].
Несмотря на личный успех Шарона на выборах премьер-министра, его блок «Ликуд» не был самой большой партией в Кнессете, что привело к формированию коалиционного правительства, в которое вошли блок «Единый Израиль» (состоящий из партий «Авода» и «Меймад» и бывший крупнейшей фракцией в кнессете), ШАС, Партия центра, МАФДАЛ, «Яхадут ха-Тора», «Исраэль ба-Алия», «Ихуд леуми», «Новый путь» и «Гешер»[3]. Фракция ШАС вышла из правительства 23 мая 2002 года, но вернулась 3 июня, в то время как фракция «Единый Израиль» вышла из правительства 2 ноября 2002 года.
Правительство первоначально состояло из 26 министров и 15 заместителей министров, что делает его крупнейшим в израильской политической истории, в результате чего в здании Кнессета было установлено новое электронное табло стоимостью 10 тысяч долларов[2]. В течение срока работы правительства в нём было четыре вице-премьера и восемь министров без портфеля, таким образом общее число министров выросло до 29[3]. Салах Тариф, друз по национальности, входил в правительство в качестве министра без портфеля, это был первый прецедент появления в правительстве Израиля министра нееврейской национальности (ранее в него входили арабы, но на должности заместителей министров)[4].
Двадцать девятое правительство находилось у власти до формирования Шароном тридцатого правительства Израиля 28 февраля 2003 года, после победы блока «Ликуд» на парламентских выборах 2003 года.
Состав правительства
| Должность | Имя, фамилия | Партийная принадлежность |
|---|---|---|
| Премьер-министр | Ариэль Шарон | Ликуд |
| Заместитель премьер-министра | Шимон Перес (до 2 ноября 2002) | Единый Израиль |
| Сильван Шалом | Ликуд | |
| Натан Щаранский | Исраэль ба-Алия | |
| Эли Ишай1 | ШАС | |
| Министр сельского хозяйства | Шалом Симхон (до 2 ноября 2002) | Единый Израиль |
| Ципи Ливни (с 17 декабря 2002) | Ликуд | |
| Министр связи | Реувен Ривлин | Ликуд |
| Министр обороны | Биньямин Бен-Элиэзер (до 2 ноября 2002) | Единый Израиль |
| Шауль Мофаз (с 4 ноября 2002) | Не был депутатом Кнессета | |
| Министр образования, культуры и спорта | Лимор Ливнат | Ликуд |
| Министр охраны окружающей среды | Цахи Ханегби | Ликуд |
| Министр финансов | Сильван Шалом | Ликуд |
| Министр иностранных дел | Шимон Перес (до 2 ноября 2002) | Единый Израиль |
| Биньямин Нетаньяху (с 6 ноября 2002) | Не был депутатом Кнессета | |
| Министр здравоохранения | Ниссим Дахан1 | ШАС |
| Министр строительства | Натан Щаранский | Исраэль ба-Алия |
| Министр абсорбции | Ариэль Шарон | Ликуд |
| Министр торговли и промышленности | Далия Ицик (до 2 ноября 2002) | Единый Израиль |
| Ариэль Шарон (со 2 ноября 2002) | Ликуд | |
| Министр внутренних дел | Эли Ишай1 | ШАС |
| Министр внутренней безопасности | Узи Ландау | Ликуд |
| Министр юстиции | Меир Шитрит | Ликуд |
| Министр по делам Иерусалима | Эли Суисса1 | ШАС |
| Министр труда и социального обеспечения | Шломо Бенизри | ШАС |
| Министр национальной инфраструктуры | Авигдор Либерман (до 14 марта 2002) | Наш дом - Израиль |
| Эффи Эйтам (с 18 сентября 2002) | Не был депутатом Кнессета | |
| Министр регионального развития | Ципи Ливни (до 29 августа 2001) | Ликуд |
| Рони Мило (с 29 августа 2001) | Партия центра | |
| Министр по делам религий | Ашер Охана | Не был депутатом Кнессета |
| Министр науки, культуры и спорта | Матан Вильнаи | Не был депутатом Кнессета |
| Министр социальной координации | Шмуэль Авиталь | Не был депутатом Кнессета |
| Министр туризма | Рехавам Зеэви (до 17 октября 2001)2 | Ихуд леуми |
| Бенни Элон (17 октября 2001 — 14 марта 2002) | Ихуд леуми | |
| Ицхак Леви (с 18 сентября 2002) | Не был депутатом Кнессета | |
| Министр транспорта | Эфраим Сне (до 2 ноября 2002) | Единый Израиль |
| Цахи Ханегби (с 15 декабря 2002) | Ликуд | |
| Министр без портфеля | Раанан Коэн (до 18 августа 2002) | Единый Израиль |
| Эффи Эйтам (8 апреля — 18 сентября 2002) | Не был депутатом Кнессета | |
| Давид Леви (8 апреля — 30 июля 2002) | Гешер | |
| Ицхак Леви (8 апреля — 18 сентября 2002) | Не был депутатом Кнессета | |
| Ципи Ливни (29 августа 2001 — 17 декабря 2002) | Ликуд | |
| Дан Меридор (с 29 августа 2001) | Партия центра | |
| Дан Наве | Ликуд | |
| Салах Тариф (до 29 января 2002) | Единый Израиль | |
| Заместитель министра офиса премьер-министра | Юрий Штерн (до 14 марта 2002) | Наш дом — Израиль |
| Заместитель министра обороны | Далия Рабин-Философ (до 1 августа 2002) | Новый путь |
| Вейцман Шири (12 августа — 2 ноября 2002) | Единый Израиль | |
| Заместитель министра образования | Мешулам Нахари1 | ШАС |
| Авраам Равиц (с 16 апреля 2001) | Яхадут ха-Тора | |
| Заместитель министра финансов | Ицхак Коэн (со 2 мая 2001) | ШАС |
| Заместитель министра иностранных дел | Михаэль Мельхиор (до 2 ноября 2002) | Единый Израиль |
| Заместитель министра строительства | Меир Поруш (с 4 июня 2001) | Яхадут ха-Тора |
| Заместитель министра абсорбции | Йоэль Эдельштейн | Исраэль ба-Алия |
| Заместитель министра промышленности и торговли | Эли Бен-Менахем (до 2 ноября 2002) | Единый Израиль |
| Заместитель министра внутренних дел | Давид Азулай (со 2 марта 2001)1 | ШАС |
| Заместитель министра внутренней безопасности | Гидеон Эзра | Ликуд |
| Заместитель министра труда и социального обеспечения | Ицхак Вакнин (со 2 мая 2001)1 | ШАС |
| Заместитель министра национальной инфраструктуры | Наоми Блюменталь (до 1 января 2003) | Ликуд |
| Заместитель министра транспорта | Авраам Йехезкель (до 2 ноября 2002) | Единый Израиль |
| Софа Ландвер (12 августа — 2 ноября 2002) | Единый Израиль |
1Министры от партии ШАС ушли в отставку между 20 и 23 мая 2002 года, но вернулись в правительство 3 июня. Во время их отсутствия их обязанности исполнял Ариэль Шарон (за исключением министра по делам Иерусалима).
2Зеэви был убит террористом.
Напишите отзыв о статье "Двадцать девятое правительство Израиля"
Примечания
- ↑ (Э. Бараку отдали свои голоса 37,6 % избирателей, 62,3 % — предпочли А. Шарона)
- ↑ 1 2 [news.bbc.co.uk/1/hi/world/middle_east/1206263.stm Sharon puts security first] BBC News, 8 March 2001
- ↑ 1 2 [www.knesset.gov.il/history/eng/eng_hist15_s.htm Factional and Government Make-Up of the Fifteenth Knesset] Knesset website
- ↑ [archive.is/20120805094217/www.mfa.gov.il/MFA/MFAArchive/2000_2009/2002/1/Saleh%20Tarif Saleh Tarif, MK] Israel Ministry of Foreign Affairs
Ссылки
- [www.knesset.gov.il/govt/eng/GovtByNumber_eng.asp?govt=29 Двадцать девятое правительство Израиля] на сайте Кнессета (англ.)
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Двадцать девятое правительство Израиля
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.
Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
