Джелал ад-Дин-хан

Джелал ад-Дин тат. Җәләл әд-Дин, Cäläl äd-Din<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Хан Золотой Орды
1412 — 1413
Предшественник:	Тимур-хан
Преемник:	Керим-Бердей-хан
Рождение:	1380(1380)
Смерть:	1413(1413)
Род:	Тукайтимуриды
Отец:	Тохтамыш

Джелал ад-Дин (тат. Җәләл әд-Дин, Cäläl äd-Din) — хан Золотой Орды (1412—1413), один из самых влиятельных сыновей Тохтамыша. В русских летописях известен под именем Зелени-Салтана Тохматышевича.

После фактического захвата власти в Орде темником Едигеем сыновья Тохтамыша нашли приют в Москве при дворе великого князя Василия Дмитриевича. В их числе был и царевич Джелал ад-Дин. После опустошительного набега Едигея на русские земли Василий I стал готовиться к отпору, желая использовать сыновей Тохтамыша, и в первую очередь Джелал ад-Дина, в качестве инструментов борьбы с Едигеем и правителем Золотой Орды Пулад-ханом (в рус. летописях Булат-Салтан). Требования Едигея выдать ему сыновей Тохтамыша великий князь игнорировал. Вскоре Джелал ад-Дин с братьями и со своим конным татарским отрядом выехал в поисках поддержки в Литву к великому князю Витовту, который оказал ему всяческую поддержку. Витовт поселил Джелал ад-Дина с другими царевичами в Троках. Джелал ад-Дин принял участие в знаменитой Грюнвальдской битве на стороне польского короля Ягайло и литовского князя Витовта.

В это время в Орде скончался Пулад-хан, и на престол взошёл Тимур-хан (сын Темир-Кутлуг-хана). Однако посаженный Едигеем хан вскоре сумел поднять ордынскую кочевую знать на борьбу против всесильного темника. В самом начале этой борьбы в 1411 году Джелал ад-Дин вторгся в Золотую Орду с братьями и разграбил ордынские улусы. Не способный противостоять силам Тимур-хана, Едигей бежал в Хорезм, где его в течение полугода осаждали войска хана. В этих условиях Джелал ад-Дин, пользуясь отсутствием хана, захватил власть в Золотой Орде. В 1412 году военачальник Тимур-хана Газан предал своего хана и, убив его, перешёл на сторону Джелал ад-Дина.

Желая покончить с Едигеем, Джелал ад-Дин послал своего военачальника Каджулая-бахатура окончательно разбить войска темника. Несмотря на перевес сил, Каджулай был разбит при помощи военной хитрости, с блеском осуществлённой Едигеем. Каджулай был убит, а победитель-Едигей вернулся в Хорезм.

Недолго правивший Джелал ад-Дин, по летописным свидетельствам, был убит в бою своим братом Керим-Бердеем.

Литература

• Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. [www.krotov.info/lib_sec/04_g/gre/grekov_00.htm Золотая Орда и её падение]. — М., Л.., 1950.

Образ в кино

• «Крестоносцы» / «Krzyzacy» (Польша; 1960) режиссёр Александр Форд, в роли Джелал ад-Дина — Лех Сколимовский.

Отрывок, характеризующий Джелал ад-Дин-хан

Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.