Дзингикан

Дзингикан (яп. 神祇官, じんぎかん) — исторический департамент по делам земных (祇) и небесных (神) божеств, высший орган правительства японского государства. Выполнял функции совета по делам традиционной религии синто. Принадлежал к важнейшим ведомствам типа кан (官), наряду с дайдзёканом. Был основан в VIII веке кодексом Тайхорё. В XIX веке, в период Мэйдзи, был восстановлен заново. Сегодня не существует.

Местонахождение

Первоначально дзингикан находился в столице, в пределах дворцовой территории, на юг от ворот Икухомон (яп. 郁芳門 «Благовонные ворота»), которые были самыми южными воротами с восточной стороны дворцовых стен. Населённый пункт, где находилось управление богов, называлось посёлком Дзинги (яп. 神祇町).

Вместе с упадком системы рицурё в XII веке, дзингикан был перенесён в святилище Ёсида (яп. 吉田神社). Там он находился в период Эдо.

Функции

Дзингикан ведал церемониями почитания богов, организацией праздников мацури, проведением праздников дайдзёсай (церемония по случаю восшествия на престол нового императора) и тамасидзумэ-но мацури («Праздник умиротворения душ»), ворожбой, а также контролировал всех синтоистских священников (яп. 祝部 хафурибэ) страны.

Большинство церемоний и праздников, которые проводили чиновники из дзингикана, были связаны с жизнью императора и его семьи, и соответственно, имели государственное значение. Эти мероприятия отличались от праздников региональной знати или простолюдинов. Глава управления богов дзингихаку (яп. 神祇伯) также совмещал должности старшего или среднего императорского советника дайнагона или тюнагона (中納言) и был приближенным к монарху лицом.

Должности

В дзингикане работало около 100 чиновников и их слуг. Основные чины, по 1 человеку на должность, представлены ниже:

• Председатель (яп. 伯) — Дзингихаку (яп. 神祇伯);

  Японское произношение — канцукаса-но ками;

  Китаезированные названия — 大常伯, 大常卿, 大卜令, 祠部尚書, 祠部郎中;

  Ранг — Малый 4-й нижний (яп. 従四位下 дзюси-и-гэ);

• Заместители (яп. 副):

  Старший заместитель — Дзингидайфуку, дзинги-но тайфу, дзинги-дайбу, (神祇大副);

  Японское произношение — канцукаса но оои-сукэ;

  Китаезированные названия — 大常少卿, 祠部員外郎;

  Ранг — Малый 5-й нижний (従五位下, дзюгои-гэ);

  Младший заместитель — Дзингисёфуку, дзинги-но сёфу, дзинги-сё, (神祇少副);

  Японское произношение — канцукаса-но сунаи-сукэ;

  Китаезированные названия — 大常少卿, 祠部員外郎;

  Ранг — Большой 6-й верхний (яп. 正六位上 сёрокуи дзё);

• Помощники (яп. 祐):

  Старший помощник — Дзинги-но дайю, дзинги-дайдзё (神祇大祐);

  Японское произношение — канцукаса-но оои-мацурикото-хито;

  Китаезированные названия — 大常丞, 大卜丞;

  Ранг — Малый 6-й верхний (яп. 従六位上 дзюрокуи дзё);

  Младший помощник — Дзинги-но сёю, дзинги-сёдзё (神祇少祐);

  Японское произношение — канцукаса-но сунаи-мацурикото-хито;

  Китаезированные названия — 大常丞, 大卜丞;

  Ранг — Малый 6-й нижней (яп. 従六位下 дзюрокуи-гэ);

• Писцы (яп. 史):

  Старший писарь (яп. 神祇大史 дзинги дайси);

  Японское произношение — ками цукаса-но оои-сокан;

  Китаезированные названия — 大常録事, 大常主簿, 大卜令史, 祠部主事, 祠部令史;

  Ранг — Большой 8-й нижний (яп. 正八位下 сёхатии-гэ);

  Младший писарь (яп. 神祇少史 дзинги сёси);

  Японское произношение — ками цукаса-но сунаи-сокан;

  Китаезированные названия — 大常録事, 大常主簿, 大卜令史, 祠部主事, 祠部令史;

  Ранг — Малый 8-й верхний (яп. 従八位上 дзюхатии дзё);

В средневековье, на протяжении нескольких веков, должность главы управления занимали представители рода Сиракава (яп. 白川家). Несмотря на то, что главы дзингикана были подданными императора, их жреческие функции позволяли им иметь тутул принцев (яп. 王 о). Из-за этого род Сиракава иногда называли Сиракава Хакуо (яп. 白川伯王 род принцев Сиракава).

XIX век

Во время реставрации Мэйдзи в 1868 году Дзингикан был восстановлен как Совет синто. Он выполнял функции совета по делам религии и занимался преподаванием синто и борьбой за отделение буддизма от традиционной японской религии. К Совету были также прикреплены два ведомства, которые занимались миссионерской деятельностью и уходом за Императорскими могилами и мавзолеями.

В 1871 году управление дзингикан было преобразовано в Министерство синто. Однако уже в следующем 1872 году его ликвидировали и вместо него появилось Министерство религий.

После ликвидации Совета синто часть японских националистов настаивала на его восстановлении. По их требованию Совет восстановили в 1940 году как Палату синто (яп. 神祇院) при Министерстве внутренних дел.

Ссылки

•  (яп.) [www.sol.dti.ne.jp/~hiromi/kansei/o_kan_jingi.html Дзингикан в системе рицурё]

Отрывок, характеризующий Дзингикан

В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.