Домналл мак Аэда Муйндейрг
| Домналл мак Аэда Муйндейрг др.‑ирл. Domnall mac Áeda Muindeirg | ||
| ||
|---|---|---|
| 767 — 804 | ||
| Предшественник: | Мурхад мак Флайтбертайг | |
| Преемник: | Маэл Брессайл мак Мурхада | |
| Смерть: | 804 | |
| Род: | Кенел Конайлл | |
| Отец: | Аэд Муйндерг | |
Домналл мак Аэда Муйндейрг (др.‑ирл. Domnall mac Áeda Muindeirg; умер в 804) — король Кенел Конайлл (767—804), упоминающийся в ирландских анналах с титулом «король Севера».
Содержание
Биография
Домналл был сыном Аэда Муйндерга. Его отец правил суб-королевством Кенел Конайлл, расположенным в северной части Ирландии. Аэд скончался в 747 году, после чего Кенел Конайлл один за другим правили два его брата, Лоингсех мак Флайтбертайг и Мурхад мак Флайтбертайг. Когда последний был убит в 767 году, Домналл мак Аэда Муйндейрг сам взошёл на престол Кенел Конайлл[1][2].
Род Домналла долгое время соперничал за контроль над землями на севере острова с правившим в Айлехе родственным семейством Кенел Эогайн[3]. Домналл также продолжил эту борьбу и, вероятно, его действия были успешны, так как в это время исторические источники называют его «королём Севера» (др.‑ирл. rí ind Fochlai). Этим титулом наделялся наиболее могущественный из правителей той части Ирландии, которой владели представители северных ветвей династии Уи Нейллов. В 779 году верховный король Ирландии Доннхад Миди из конкурировавшего с Кенел Эогайн рода Кланн Холмайн совершил поход на север Ирландии. Его целью было окончательное подчинение местных правителей своей власти. Желая получить поддержку верховного короля, Домналл мак Аэда Муйндейрг одним из первых признал свою зависимость от Доннхада и выдал ему заложников[4][5]. Вероятно, в качестве ответного шага верховный король подтвердил за Домналлом право управлять всеми землями, принадлежавшими Уи Нейллам на севере Ирландии[6].
Анналы очень скупо освещают деятельность Домналла как правителя Кенел Конайлл. Известно, что в 784 году в сражении он одержал победу над восставшим септом Кенел мБогайн[7]. Так же сообщается о войне в 787 году между Домналлом и королём Айлеха Маэл Дуйном мак Аэдо Аллайном. В произошедшем сражении правитель Кенел Конайлл был разбит и бежал с поля боя. Это позволило главе Кенел Эогайн установить свою гегемонию над северными землями острова[8]. После смерти Маэл Дуйна, умершего в 788 году, Домналл мак Аэла Муйндейрг попытался восстановить своё влияние. Его противником стал новый король Айлеха Аэд Посвящённый. Конфликт между двумя монархами был спровоцирован также и долговременной борьбой правителей Кенел Конайлл и Кенел Эогайн за контроль над землями Кенел Энда, занимавшими стратегически важные территории в окрестностях Рафо. В ходе военного столкновения, произошедшего в 789 году, Аэд Посвящённый разгромил войско короля Кенел Конайлл в битве при Клойтахе (современный Клейди). Анналы описывают это сражение как сокрушительное поражение Домналла мак Аэда Муйндейрга, сообщая, что только бегство позволило тому сохранить свою жизнь[9]. После этого Кенел Энда окончательно перешёл под контроль королей Айлеха[5][10][11].
О дальнейшем правлении короля Домналла мак Аэда Муйндейрг ничего не известно. Он умер в 804 году и в записи об этом событии, содержащейся в «Анналах Ульстера», Домналл вновь был назван «королём Севера»[12]. Предполагается, что он или мог вновь самостоятельно утвердиться в качестве наиболее влиятельного из правителей севера острова[11], или получить этот титул от короля Аэда Посвящённого, после того как тот стал в 797 году верховным королём Ирландии, или эта запись была ретроспекцией автора анналов на более ранний по времени статус Домналла[6]. Новым королём Кенел Конайлл стал двоюродный брат скончавшегося монарха Маэл Брессайл мак Мурхада[2].
Напишите отзыв о статье "Домналл мак Аэда Муйндейрг"
Примечания
- ↑ Анналы Ульстера (год 767.2).
- ↑ 1 2 Charles-Edwards T. M., 2000, p. 605.
- ↑ Оба эти семейства принадлежали к различным ветвям династии Уи Нейллов.
- ↑ Анналы Ульстера (год 779.10).
- ↑ 1 2 Mac Niocaill G. [books.google.ru/books?id=VatnAAAAMAAJ Ireland before the Vikings]. — Dublin: Gill and Macmillan, 1972. — P. 142—143.
- ↑ 1 2 Charles-Edwards T. M. [books.google.ru/books?id=k-zb0polW4wC The Chronicle of Ireland]. — Liverpool: Liverpool University Press, 2006. — P. 265. — ISBN 978-0-85323-959-2.
- ↑ Анналы Ульстера (год 784.4).
- ↑ Анналы Ульстера (год 787.3).
- ↑ Анналы Ульстера (год 789.12).
- ↑ Charles-Edwards T. M., 2000, p. 572—573.
- ↑ 1 2 [books.google.ru/books?id=Kk_QygAACAAJ A New History of Ireland. Volume I. Prehistoric and Early Ireland]. — Oxford: Oxford University Press, 2008. — P. 657. — ISBN 978-0-1992-2665-8.
- ↑ Анналы Ульстера (год 804.1).
Литература
- Charles-Edwards T. M. [books.google.ru/books?id=g6yq2sKLlFkC Early Christian Ireland]. — Cambridge: Cambridge University Press, 2000. — 728 p. — ISBN 978-0-5213-6395-2.
Ссылки
- [www.ucc.ie/celt/published/T100001A/index.html The Annals of Ulster] (англ.). CELT: The Corpus of Electronic Texts. Проверено 12 января 2013. [www.webcitation.org/6DyPKigwf Архивировано из первоисточника 27 января 2013].
Отрывок, характеризующий Домналл мак Аэда Муйндейрг
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
