Дом-музей Габриэле д’Аннунцио

Дом-музей Габриэле д’Аннунцио итал. Museo casa natale Gabriele D'Annunzio
Дом-музей Габриэле д’Аннунцио
Дата основания	1963
Местонахождение	Италия: Пескара

К:Музеи, основанные в 1963 году

Дом музей Габриэле д’Аннунцио (итал. Museo casa natale Gabriele D'Annunzio) — дом XVIII века, в котором родился и вырос итальянский поэт и драматург Габриэле д’Аннунцио. С 1927 года здание является национальным памятником Италии. В 1963 году нём был открыт музей поэта, посвящённый его жизни и творчеству в Абруццо.

История

Дом XVIII века был приобретен семьёй дʼАннунцио в XIX столетии. В 1927 году ему был присвоен статус национального памятника. С 1926 года, по заказу Габриэле дʼАннунцио, реставрацией здания занимался Антонино Либери. Поэт решил восстановить дом, в котором родился, в память о своей матери, Луизы Де Бедениктис, скончавшейся в нём в 1917 году. В 1928 году Габриэле дʼАннунцио перепоручил реставрацию здания Джанкарло Марони.

В 1933 году дом, находившийся на попечении Мариетты Камерленго, был приобретен государством, после чего продолжилась реставрация здания, завершившаяся в 1938 году.

Здание серьёзно пострадало во время бомбардировки Пескары во время Второй мировой войны. Реставрационные работы, начавшиеся сразу после окончания войны, были завершены в 1949 году. Дом-музей начал свою работу в 1963 году выставкой «Абруццо в жизни и творчестве Габриэле дʼАннунцио». Только в 1993 году в музее была организована новая выставка.

Экспозиция

Собрание музея занимает первый этаж дома, в котором родился Габриэле д’Аннунцио. В девяти комнатах восстановлена обстановка, существовавшая при жизни в нём поэта и членов его семьи. Частично сохранена оригинальная мебель.

Экспозиция в вестибюле посвящена детству Габриэле дʼАннунцио. Здесь находятся стенды с фотографиями и цитатами из произведений поэта. Его диплом об окончании в 1881 году королевского лицея в Чиконьини-ди-Прато, указ о назначении Франческо Паоло Рапаньетта-дʼАннунцио мэром Пескары с 1879 по 1881 год и свидетельство о присвоении поэту в 1904 году почётного гражданства города Кьети за постановку пьесы «Дочь Иорио».

В первой комнате, бывшей гостиной, представлены две литографии — «Витторио Эмануэле II, король Италии» Пьетро Барабино и «Джузеппе Гарибальди в Марсале» Роберто Фокози, портреты дедушки и бабушки поэта по линии отца — Анны Жозефы Лолли и Антонио дʼАннунцио, а также картина «Похищение Прозерпины» анонимного автора XIX века.

В кабинете отца поэта, Франческо Паоло Рапаньетта-дʼАннунцио, находится его детский портрет анонимного автора XIX века. В комнате также находится музыкальный аналой брата поэта Антонио дʼАннунцио, японское блюдо XIX века с изображением пейзажа с фигурами, две литографии — «Торквато Тассо в госпитале Святой Анны в Ферраре» и «Торквато Тассо при дворе короля Франции» Фердинандо де Маттейса, две гравюры «Святой Себастьян» и «Святой Иоанн Креститель» и картина «Бегство Энея из охваченной пожаром Трои» также анонимного автора XIX века.

В следующей комнате Габриэле и его брата Антонио стоят две кровати XIX века, над которым висят картины «Святой Альфонсо Мария де Лигуори» и «Непорочная Богоматерь», стоит шкаф с зеркалом XVIII века и деревянная скамейка для молитвы XIX века. На стене висит витраж «Несение креста».

Следующая комната была будуаром тёти поэта по линии отца, Мариэтты дʼАннунцио, умершей в 1906 году. В комнате находится эстамп XIX века «Мадонна с семью мечами» Пальмароли, фотография Луизы Де Бенедиктис, матери поэта, портрет переводчицы его произведений Марии Вотруба-Гуэреновы кисти Сека и резной деревянный ящик.

В спальне родителей поэта стоит копия кровати, на которой он родился 12 марта 1863 года. Настоящая была украдена в послевоенные годы. Здесь находится акварель Микеле Кашеллы «Комната Луизы д’Аннунцио» (1940), две статуи из папье-маше «Святая Анна» «Пресвятая Дева Мария в детстве», литографические оттиски «Ужин Святого Григория Великого» Паоло Веронезе, «Непорочная Богоматерь» Фердинандо Де Маттейса, «Введение Пресвятой Девы Марии в храм» Тициана Вечеллио и «Святое семейство со Святым Иоанном Крестителем» Рафаэля Санти. Здесь также находится латунная жаровня и кресло — часть оригинальной мебели.

В следующем зале находятся стенды с фотографиями коммуны Франкавилла-аль-Маре, скита Сан-Вито-Кьетино, аббатства Сан-Клементе в Казаурии, замка Казоли, а также с письмами и цитататами из произведений Габриэле дʼАннунцио. Здесь же две литографии Базилио Кашеллы «Луиза дʼАннунцио» и репродукция «Кающаяся Магдалина» Тициана Вечеллио, диван работы Франко Суммы.

Далее комната рядом с кухней, где стоят стенды, повествующие о развитии Пескары, возведении собора Сан-Четтео, реконструкции дома в 1926—1938 годах, свадьбе Марии Ардуэн и Габриэле дʼАннунцио в 1883 году и свадьбе поэта и актрисы Элеоноры Дузе. В зале также выставлены в витринах предметы, принадлежавшие Габриэле дʼАннунцио. На стенах коллекция фотографий и документов, а также картина «Ребекка и Элиэзер у колодца» анонимного автора XVII века.

В следующей комнате экспонируется гипсовый слепок правой руки и лица Габриэле дʼАннунцио, картина Арриго Минерби 1938 года, стенды с фотографиями гробницы Луизы дʼАннунцио в соборе Сан-Четтео, несколькими работами Габриэле дʼАннунцио, иллюстрациями Адольфо Де Каролиса, Дуилио Камбеллотти и Джузеппе Челлини.

В гостиной размещены стенды, посвящённые событиям Первой мировой войны, с фотографиями сделанными поэтом и униформой некоторых частей армии королевства Италия. На этом экспозиция заканчивается.

Ссылки

• [www.casadannunzio.beniculturali.it/ Casa Natale di Gabriele D'Annunzio]. Il sito del Museo. — Официальный сайт дома-музея Габриэле д’Аннунцио.  (итал.)
• [www.inabruzzo.it/pescara-museo-della-casa-natale-di-gabriele-dannunzio.html Pescara. Museo della casa natale di Gabriele D’Annunzio]. In Abruzzo. — Пескара. Дом-музей Габриэле д’Аннунцио.  (итал.)
• [casadannunzio.insigno.it/casadannunzio/CasaNataleDannunzio/Home.html Сasa natale di Gabriele D'annunzio]. Casa d’Annunzio. — Дом, в котором родился Габриэле д’Аннунцио.  (итал.)
• [www.musei.it/abruzzo/pescara/museo-casa-natale-di-gabriele-d-annunzio.asp Museo Casa Natale di Gabriele D'Annunzio]. Мusei.net. — Дом-музей Габриэле д’Аннунцио на сайте Musei.it.  (итал.)

Отрывок, характеризующий Дом-музей Габриэле д’Аннунцио

– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.


В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»