Досифей (Богданович-Любимский)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Досифей и фамилией Богданович.

Архиепископ Досифей (Богданович-Любимский; ? — 23 марта 1736) — епископ Русской православной церкви, архиепископ Белгородский и Обоянский.

Биография

Родился в польском селе Любине близ города Яворов в семье королевского надворного служителя.

Образование получил в Киевских школах.

В 1711 году пострижен в монашество и назначен строителем Почарского монастыря в Стародубовском полку.

18 декабря 1718 года прибыл в Санкт-Петербург и был принят в доме царицы Прасковьи Фёдоровны (жены царя Ивана V Алексеевича).

В 1721 года отправлен в Мекленбург к герцогине Екатерине Ивановне.

В 1724 году назначен обер-иеромонахом в Рижский корпус, но в связи с выводом войск из Риги туда не поехал.

В 1727 году (по другим источникам — в 1725 году) назначен архимандритом Звенигородского Савво-Сторожевского монастыря.

В 1730 году был участником конференции Правительственного Сената с Святейшим Синодом по вопросу увеличения числа синодальных членов.

6 августа 1731 года хиротонисан во епископа Белгородского и Обоянского.

28 ноября 1731 года возведён в сан архиепископа.

Назначение преосвященного Досифея в Белгород, как человека образованного, имело своей целью в первую очередь поддерживать соответствующий порядок в открытых его предшественником учебных заведениях епархии. И он оправдал возлагавшиеся на него надежды.

С первых же дней он изучил жизнь вверенных ему учебных заведений и о всех нуждах их подробно доложил Святейшему Синоду.

Но пастырская ревность архиепископа Досифея увлекала иногда его за пределы архиерейских полномочий. Однажды он взялся за дело выселения евреев, что не входило в сферу деятельности духовной власти. За это дело Святейший Синод потребовал от него объяснений.

Другим противозаконным шагом в деятельности архиепископа было предание вечной анафеме архимандрита и игумена двух харьковских монастырей за то, что они без его разрешения уехали в Петербург с жалобой на архипастыря. В своем донесении Святейшему Синоду о случившемся он употребил недостойные архипастыря выражения и даже кляузы.

За такие действия Святейший Синод в сентябре 1733 года отстранил архиепископа Досифея от управления епархией. Затем он был сослан в Курский Знаменский монастырь, где и скончался 23 марта 1736 года. Похоронен там же.

Ссылки

• Досифей (Богданович-Любимский) // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_7411 Досифей (Богданович-Любимский)]
• [old-kursk.ru/book/razdorsky/r003.html Архиереи Курского края. XVII-XX вв.]

Отрывок, характеризующий Досифей (Богданович-Любимский)

– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.