Драйшок, Феликс

Феликс Драйшок (нем. Felix Dreyschock; 27 декабря 1860, Лейпциг — 1 августа 1906, Берлин) — немецкий композитор и пианист чешского происхождения. Сын скрипача Раймунда Драйшока и певицы Элизабет Нозе (1832—1911).

Учился у лейпцигского органиста Карла Юнне, затем, после смерти отца в 1869 г. и переезда матери в Берлин, у берлинских специалистов, среди которых были Эрнст Рудорф, Вильгельм Тауберт и Фридрих Киль, и наконец в берлинской Консерватории Штерна у Генриха Эрлиха, затем преподавал там же (первоначально — замещая своего учителя; о том, насколько более выгодное впечатление произвёл на него Драйшок по сравнению с Эрлихом, вспоминал впоследствии Бруно Вальтер). Дебютировал как солист в 1883 году, выступал также и в ансамбле (например, со скрипачкой Армой Зенкра). Автор многочисленных фортепианных этюдов, а также песен, в том числе на стихи Генриха Гейне, Пауля Хейзе и др. Записал на ролик Welte-Mignon аранжированный Ференцем Листом Свадебный марш Феликса Мендельсона.

Драйшоку посвящены Две пьесы для фортепиано Op. 45 Морица Мошковского.

Ссылки

• Драйшок, Феликс: ноты произведений на International Music Score Library Project
• [access.cjh.org/home.php?type=extid&term=1712471#1 Биографическая справка 1901 года]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Драйшок, Феликс

Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.