Евтихиев, Николай Николаевич (учёный)

Николай Николаевич Евтихиев
Место смерти:	Москва, Российская Федерация
Научная сфера:	научное приборостроение
Место работы:	МИРЭА
Альма-матер:	Московский энергетический институт
Награды и премии:

Николай Николаевич Евтихиев (16 октября 1922, Москва — 26 июля 2010, Москва) — советский и российский учёный в области научного приборостроения, действительный член Академии наук СССР (1987), специалист в области информатики и оптических методов обработки информации.

Биография

В 1940 г. после окончания школы был призван в армию. Участник Великой Отечественной войны. Воевал на Центральном, 1 и 2-м Белорусских фронтах. Награждён боевыми наградами.

После демобилизации в 1952 г. окончил Московский энергетический институт.

В 1956—1964 гг. — ассистент, доцент кафедры Информационно-измерительной техники.

В 1964—1998 гг. — ректор Всесоюзного заочного энергетического института (в 1967 г. преобразован в Московский институт радиотехники, электроники и автоматики — МИРЭА). Провел комплекс мероприятий по преобразованию ВЗЭИ в высшее учебное заведение нового типа, в котором осуществляется подготовка инженеров по системе «вуз — базовое предприятие», предусматривающей активное участие в учебном процессе крупнейших ученых, непосредственно работающих на базовых предприятиях, подготовку специалистов по индивидуальным учебным планам, учитывающим нужды конкретного базового предприятия, и, наконец, участие студентов в непосредственной работе на выпускающей кафедре в период обучения в институте. По его инициативе в 1980 г. организуется Институт информатики МИРЭА, который становится головной организацией России по прикладным проблемам высокотемпературной сверхпроводимости. В 1993 г. МИРЭА получил статус государственного технического университета. В настоящее время МИРЭА является крупным учебно-научным центром с мощным профессорско-преподавательским коллективом, развитой учебной и исследовательской базой.

В 1964—1997 гг. — заведующий кафедры информацинно-измерительной техники (ныне — кафедра информационных систем) факультета кибернетики МИРЭА.

С 1998 г. — президент МИРЭА.

С 1999 г. — научный руководитель Центра открытых систем МИРЭА.

Автор открытия, более 80 изобретений, более 400 научных трудов, включающих монографии, учебники, научные статьи, в том числе, опубликованные за рубежом. Более 30 лет возглавлял кафедру кибернетики (ныне — кафедра информационных систем, входит в состав факультета кибернетики МИРЭА), являлся председателем диссертационного и членом ряда научных советов. Под его руководством подготовлено более 60 аспирантов.

Член-корреспондент c 1979 г., академик АН СССР c 1987 г. — Отделение информационных технологий и вычислительных систем (оптические методы обработки информации).

Умер 26 июля 2010 года, похоронен на Троекуровском кладбище Москвы.

Семья

Сын: Евтихиев, Николай Николаевич (род. 1951) — бывший префект ВАО Москвы, д.т.н., профессор, заслуженный деятель науки РФ.

Научная деятельность

Основные научные работы посвящены развитию теории, принципов построения и реализации систем обработки информации, основанных на нетрадиционных, в том числе оптических и электромагнитных явлениях.

Награды и звания

Герой Социалистического Труда (1986).

Награждён орденами «За заслуги перед Отечеством» III степени (1997), Ленина, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны 1-й и 2-й степени, «Знак Почёта», медалями.

Ему присвоены звания «Заслуженный деятель науки и техники», «Почётный работник высшей школы».

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-873.ln-ru Профиль Николая Николаевича Евтихиева] на официальном сайте РАН
• [www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=65db6741-fd8f-48d9-97d0-aa4e46d21ce4&_Language=ru Академику Евтихиеву Николаю Николаевичу — 85 лет!] // Сайт РАН, 16 октября 2007 года

Отрывок, характеризующий Евтихиев, Николай Николаевич (учёный)

– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.