Елизавета Альбертина Саксен-Гильдбурггаузенская
| Елизавета Альбертина Саксен-Гильдбурггаузенская Elisabeth Albertine von Sachsen-Hildburghausen<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| Рождение: | 3 августа 1713 Гильдбурггаузен | |
| Смерть: | 29 июня 1761 (47 лет) Нойштрелиц | |
| Место погребения: | иоаннитская церковь, Миров | |
| Отец: | Эрнст Фридрих I Саксен-Гильдбурггаузенский | |
| Мать: | София Альбертина Эрбах-Эрбахская | |
| Супруг: | Карл Мекленбург-Стрелицкий(1708—1752) | |
| Дети: | 1) Кристиана 2) Адольф Фридрих IV 3) Карл II 4) Эрнст 5) Шарлотта 6) Георг | |
Елизавета Альбертина Саксен-Гильдбурггаузенская (нем. Elisabeth Albertine von Sachsen-Hildburghausen; 3 августа 1713[1], Хильдбургхаузен — 29 июня 1761, Нойштрелиц) — принцесса Саксен-Гильдбургхаузенская, в браке — герцогиня Мекленбург-Стрелицкая.
Биография
Елизавета Альбертина была дочерью герцога Эрнста Фридриха I Саксен-Гильдбургггаузенского (1681—1724) от его брака с Софией Альбертиной (1683—1742), дочерью графа Георга Людвига I Эрбах-Эрбахского.
5 февраля 1735 года она вышла замуж в Айсфельде за Карла, принца Мекленбург-Стрелицкого (1708—1752), с которым она в довольно скромных условиях стала жить в Мирове. Их брак оказался счастливым. Пара способствовала новому расцвету Мирова, который был почти полностью уничтожен пожаром 1747 года. Дети получили домашнее образование благодаря стараниям Елизаветы Альбертины, которую описывали как благочестивую и прозорливую женщину, уделявшую им большое внимание.
Когда после смерти мужа и его старшего брата в 1752 году её 14-летний сын Адольф Фридрих IV стал герцогом Мекленбург-Стрелицким, Елизавета Альбертина увезла детей в окрестности Нойштрелица. Когда Адольф Фридрих унаследовал престол в декабре 1752 года, Елизавета Альбертина пытались в течение нескольких недель помочь ему вступить в свои права, так как было необходимо подтверждение императором воли покойного мужа, который назначил её опекуном их детей. Также на опекунство над молодым родственником претендовал герцог Кристиан Людвиг II Мекленбург-Шверинский, тем не менее его войска вынуждены были отступить, а большинство стрелицких правительственных чиновников присягнуло на верность новому герцогу. Фактически правление в то время было поглощено спором об опеке между обеими сторонами. Адольф Фридрих IV проживал в безопасности Грайфсвальде. Елизавета Альбертина обратилась с жалобой в правительство. Только после этого император объявил Адольфа Фридриха совершеннолетним и не нуждающимся в опекунстве.
Елизавета Альбертина давала советы сыну в вопросах политики. Вместе с ним она в июле 1755 года в целях урегулирования ратифицировала для своих несовершеннолетних детей основные положения о наследовании.
Елизавета Альбертина считалась очень разумной правительницей. Она умерла в 1761 году за два месяца до свадьбы её дочери Софии Шарлотты с английским королём, даже на смертном одре продолжая обсуждать детали её брачного контракта. С её смертью закончилась придворная жизнь в Мирове, где её семья прегулярно отдыхала в летнее время. Елизавета Альбертина была похоронена в герцогском склепе в Мирове, который стал окончательном местом её упокоения. Её гроб не сохранен.
Семья
В браке с Карлом у Елизаветы Альбертины родилось десять детей, шестеро из которых достигло совершеннолетия:
- Кристиана (6 декабря 1735 — 31 августа 1794)
- Каролина (22 декабря 1736)
- Адольф Фридрих IV (5 мая 1738 — 2 июня 1794), герцог Мекленбург-Стрелицкий
- Елизавета Кристина (13 апреля 1739 — 9 апреля 1741)
- София Луиза (16 мая 1740 — 31 января 1742)
- Карл II (10 октября 1741 — 6 ноября 1816), герцог, позже Великий герцог Мекленбург-Стрелицкий
- ∞ 1) 1768 принцесса Фредерика Гессен-Дармштадтская (1752—1782)
- ∞ 2) 1785 принцесса Шарлотта Гессен-Дармштадтская (1755—1785)
- Эрнст Готтлоб Альберт (27 августа 1742 — 27 января 1814)
- София Шарлотта (19 мая 1744 — 17 ноября 1818)
- ∞ 1761 король Георг III Великобританский (1738—1820)
- Готхельф (29 октября 1745 — 31 октября 1745)
- Георг Август (16 августа 1748 — 14 ноября 1785), императорский генерал-майор в Венгрии
Напишите отзыв о статье "Елизавета Альбертина Саксен-Гильдбурггаузенская"
Примечания
- ↑ по другим источникам 4 августа
Отрывок, характеризующий Елизавета Альбертина Саксен-Гильдбурггаузенская
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.
На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
– Как похожи брат с сестрой! – сказал граф. – И как хороши оба!
Шиншин вполголоса начал рассказывать графу какую то историю интриги Курагина в Москве, к которой Наташа прислушалась именно потому, что он сказал про нее charmante.
