Елизавета Шарлотта Пфальцская
| Елизавета Шарлотта Пфальцская Elisabeth Charlotte von der Pfalz<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1671 — 1701 | ||
| Предшественник: | Генриетта Стюарт | |
| Преемник: | Франсуаза-Мария де Бурбон | |
| Рождение: | 27 мая 1652 Гейдельберг, Германия | |
| Смерть: | 8 декабря 1722 (70 лет) Сен-Клу, Франция | |
| Дети: | Людовик Александр Филипп II Орлеанский Елизавета Шарлотта | |
| Автограф: | 
| |
Елизавета Шарлотта Пфальцская[1] (нем. Elisabeth Charlotte von der Pfalz; 27 мая 1652, Гейдельбергский замок, Курпфальц — 8 декабря 1722, замок Сен-Клу, Франция) — немецкая принцесса из рода Виттельсбахов, жена Филиппа I Орлеанского. Часто упоминается под уменьшительным именем Лизелотта.
Содержание
Биография
Лизелотта родилась в Гейдельбергском замке в семье курфюрста Пфальцского Карла I Людвига и Шарлотты Гессен-Кассельской. Её родители развелись вскоре после рождения дочери. Лизелотта рассматривалась как потенциальная наследница Пфальца и выгодная партия в силу того, что её единственный брат Карл был хилым импотентом, который шокировал гостей на своей свадебной церемонии вопросом о том, что от него ожидается в первую брачную ночь[2].
В декабре 1671 года она вышла замуж за Филиппа I Орлеанского, младшего брата короля Людовика XIV. Для Филиппа Орлеанского это был второй брак. В отличие от его первой жены, Генриетты, которая играла большую политическую роль, Елизавета Шарлотта плохо прижилась во Франции и неловко чувствовала себя при дворе. Против неё играло также то обстоятельство, что её муж не скрывал своей гомосексуальной ориентации.
Курфюрст Карл умер в 1685 году бездетным, и Людовик XIV поспешил объявить его законным преемником сына Лизелотты. Остальные европейские державы образовали альянс, призванный помешать планам французского правительства относительно Курпфальца. Разразилась война за пфальцское наследство, в ходе которой французские войска разрушили родной город Лизелотты, Гейдельберг.
Лизелотта вела интенсивную переписку со своими родными и оставила мемуары, в которых сохранилось много интересных подробностей о жизни французского двора. В 1799 году были впервые опубликованы «Отрывки из подлинных писем», в которых содержалось много любопытных сведений о придворной жизни времён правления Людовика XIV и регента (в 1807 они были переизданы под другим названием), в 1823 году вышли «Мемуары о дворе Людовика XIV и регента», а в 1853 году увидели свет «Неопубликованные письма принцессы Пфальцской».
Дети
- Людовик Александр (1673—1676), герцог Валуа;
- Филипп II Орлеанский (1674—1723), регент Франции;
- Елизавета Шарлотта (1676—1744), жена лотарингского герцога Леопольда.
В кино
- «Лизелотта из Пфальца» (Liselotte von der Pfalz) — реж. Курт Хоффман (ФРГ, 1966), в главной роли — Хайделинда Вайз.
Напишите отзыв о статье "Елизавета Шарлотта Пфальцская"
Примечания
Отрывок, характеризующий Елизавета Шарлотта Пфальцская
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
