Ефанова, Вера Константиновна

Вера Константиновна Ефанова

Вера Константиновна Ефанова, урожденная Миллер (9 декабря 1909 года — 2 ноября 2006 года) — русская переводчица, писательница.

Биография

Среди предков по отцовской линии — российский историк немецкого происхождения Герхард Фридрих Миллер (см.: [www.muller.org.ru/cntnt/left/odnaizvetv.html?page=9]).

Отец — Константин Контантинович Миллер (1869—1922), окончил Варшавский университет. Служил в Польше — сначала следователем в Варшавском окружном суде, потом товарищем прокурора там же и прокурором в г. Плоцке. Во время русско-японской войны был призван на военную службу и отправлен на Дальний Восток. В 1905 году назначен окружным прокурором на Китайскую Восточную железную дорогу с местожительством в Харбине. Получил от японского императора орден Восходящего Солнца за быстрое раскрытие дела об убийстве Ито Хиробуми — министра иностранных дел Японии, следовавшего через Харбин в Петербург с государственным визитом и убитого террористом на перроне харбинского вокзала. Умер в 1922 г. в городе Плоцк.

Мать — Вера Николаевна Еракова (1878—1966), дочь новгородского дворянина, юриста, сенатора, коллекционера Николая Петровича Еракова, занимавшего пост Председателя одной из семи судебных палат России (в его подчинении находились все суды Сибири и Дальнего Востока) и Софьи Ильинишны Епишевской, крестным отцом который был император Александр II. С 1923 года по 1954 год жила в Китае в эмиграции, в 1954 году вернулась в Советский Союз. Умерла в Москве. Дед губернатор Петроковской губернии Миллер, Константин Константинович.

Дети — Три дочери: Татьяна (1935—1959), Ника (род. 1944), Ирина (род. 1946).

Творчество

Переводила с английского языка (Ст. Цвейг, У. Д. Хоуэлс, Г.Дж. Уэллс, Ч. П. Сноу, Генри Каттнер, Уильям Фолкнер, Эрскин Колдуэлл, Дж.Керуак и др.). В 1960 году в её переводе впервые в СССР был издан роман Керуака «На дороге» (фрагменты в журнале «Иностранная литература»). Автор мемуарной книги Домой с черного хода (опубл. 1998), в которой описала своё возвращение в Россию из эмиграции в Китае, которое в общей сложности заняло около двух лет.

Книги

• Домой с черного хода. Мемуары. (Тяньцзин, Харбин, Иркутск, Солоновка, Омск, Москва). М., ТОО фирма «Паломар», 1998 (переизд. — М., Издательство Н. Бочкаревой, 1999).
  • Рецензия: С.Елизарова. Из рассеяния — в Россию. (Рецензия на книгу «Ефанова В. Домой с черного хода. М., 1999».)

Отрывок, характеризующий Ефанова, Вера Константиновна

Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.