Жадин, Владимир Иванович

Владимир Иванович Жадин
Дата рождения:	18 июля 1896(1896-07-18)
Место рождения:	Муром, Владимирская губерния
Дата смерти:	9 февраля 1974(1974-02-09) (77 лет)
Место смерти:	Ленинград
Страна:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Научная сфера:	зоология, малакология
Учёная степень:	доктор биологических наук
Альма-матер:	Московский университет
Известен как:	исследователь пресноводных моллюсков
Награды и премии:

Систематик живой природы

Исследователь, описавший ряд зоологических таксонов. Для указания авторства, названия этих таксонов сопровождают обозначением «Shadin». Страница на Викивидах

Владимир Иванович Жадин (18 июля 1896, Муром, Владимирская губерния — 9 февраля 1974, Ленинград) — гидробиолог, зоолог, малаколог, доктор биологических наук, профессор Ленинградского гидробиологического института, заслуженный деятель науки РСФСР.

Биография

В 1914 году поступил в Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского, а в 1915 году — в Казанский университет. С 1921 по 1924 год учился в Московском университете. После окончания университета занимался гидробиологическими исследованиями. Изучал донную фауну реки Оки и пресноводных моллюсков.

В 1918 году был одним из инициаторов создания в городе Муроме Краеведческого музея. Также им была основана Окская биологическая станция, которая затем была перебазирована в Нижний Новгород. Позднее на её основе был организован Горьковский гидробиологический институт.

С 1936 по 1966 год работал заведующим гидробиологического отделения в Зоологическом институте АН СССР. В период Великой Отечественной войны с 1942 по 1945 год Жадин возглавлял гидробиологические исследования в Таджикистане.

В 1956 году избран вице-президентом Международной ассоциации лимнологов, награждён медалью имени Науманна-Тинеманна.

Благодаря работам Жадина была проведена полная инвентаризация фауны моллюсков СССР, а их систематика была приведена к европейским стандартам того времени.

Награды

• орден Трудового Красного Знамени (10.06.1945)
• Заслуженный деятель науки РСФСР

Библиография

• Методы гидробиологических исследований: Учебное пособие для гос. университетов. — М., 1960.
• Наши пресноводные моллюски. Биология и определитель для краеведов-натуралистов. — Муром, 1926.
• Пресноводные моллюски СССР. — Л., 1933.
• Реки, озера и водохранилища СССР, их фауна и флора. — М., 1961. (в соавт. с С. В. Гердом)
• Фауна рек и водохранилищ. — М.; Л., 1940.

Литература

• Григорьев С. В. Биографический словарь. Естествознание и техника в Карелии. — Петрозаводск: Карелия, 1973. — С. 107—108. — 269 с. — 1000 экз.

Ссылки

• [cyberleninka.ru/article/n/vladimir-ivanovich-zhadin-gidrobiolog-zoolog-malakolog В. И. Жадин — гидробиолог, зоолог, малаколог]

Отрывок, характеризующий Жадин, Владимир Иванович

Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.