Жемыславль

Деревня Жемыславль белор. Жамыслаўль Страна БелоруссияБелоруссия Область Гродненская областьГродненская область Район Ивьевский район Сельсовет Субботникский сельсовет Координаты 54°07′52″ с. ш. 25°45′45″ в. д.54.13111° с. ш. 25.76250° в. д. / 54.13111; 25.76250    Население 456 человек (2009) Часовой пояс UTC+3 Автомобильный код 4 Показать/скрыть карты

Жемыславль (белор. Жамыслаўль) — деревня в Белоруссии в составе Субботникского сельсовета Ивьевского района Гродненской области. Население 456 человек (2009 год).

География

Деревня расположена в 4 км к северу от центра сельсовета Субботников и в 22 км к северу от города Ивье. Деревня стоит на правом берегу реки Гавьи, около Жемыславля на реке сооружена плотина малой Жемыславлькой ГЭС, образующая запруду. В 3 км к северу от Жемыславля проходит граница с Литвой, Жемыславль находится в приграничной зоне Республики Беларусь.

История

Предполагается, что первым названием поселения было Петровщина, позднее имение называлось Кондратишки. Согласно административно-территориальной реформе середины XVI века поселение вошло в состав Ошмянского повета Виленского воеводства. Принадлежало семейству Зеновичей до 1587 года, когда они продали Кондратишки Стефану Роско. Затем имение принадлежало Швыковским, а с 1684 года — Жемлам, после чего сменило имя на Жемлаславль, а позднее — на Жемыславль.

В результате третьего раздела Речи Посполитой (1795) Жемыславль оказался в составе Российской империи, в Ошмянском уезде. В 1807 году имение приобрёл Якуб Уместовский, на протяжении XIX века род Уместовских ведёт в Жемыславле строительство усадьбы. Сын Якуба Казимир в 1828 году по сторонам деревянного усадебного дома построил два кирпичных флигеля с колонными портиками в стиле классицизма, амбар-ледник, оранжерею и манеж. Его жена Юзефа построила дворец (до 1877 года), архитектура которого является подражанием Лазенковскому дворцу в Варшаве. Автором проекта вероятно стал архитектор Леонард Маркони. В 1885 году при дворце была построена винокурня. В конце XIX века сын Казимира и Юзефы Владислав Уместовский отдал свою родовую усадьбу под научную базу Виленского университета. Во время первой мировой войны Жемыславль был оккупирован кайзеровской армией, немцы здесь открыли курорт. После Советско-польской войны Жемыславль оказался в составе межвоенной Польской Республики, где был в составе Лидского повета Новогрудского воеводства. C 1939 году в составе БССР.

В середине XX века в Жемыславле была построена плотина на реке Гавья и начала работать малая ГЭС. В 2010 году ГЭС вновь начала работу после реконструкции, суммарная мощность составляет 120 кВ. В Жемыславльском дворце в советское время располагалось правление совхоза.

В 2000 году в Жемыславле была освящена католическая часовня Христа Царя.

Достопримечательности

• Усадьба Уместовских
  • Дворец, до 1877 года
  • Амбар-ледник (1828?)
  • Амбар, нач. XIX в.
  • Винокурня, 1885 год
  • Флигель левый, 1828 год
  • Флигель правый XIX век?

Литература

• Энцыклапедыя гісторыі Беларусі/ Рэдкал.: Г. П. Пашкоў (галоўны рэд.) i iнш.; Маст. Э. Э. Жакевiч. — Мн.: БелЭн, 1999. — Т. 9:М-Пуд. ISBN 985-11-0141-9

Ссылки

• [globus.tut.by/zhemyslavl/index.htm Жемыславль на сайте globus.tut.by]
• [radzima.org/be/miesca/zhamyslauly.html Жемыславль на сайте radzima.org ]

Отрывок, характеризующий Жемыславль

– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.