Жигич, Раде

Раде Жигич
Раде Жигић
Дата рождения	1909(1909)
Место рождения	Тук Белопольски, Кореница, Австро-Венгрия
Дата смерти	5 февраля 1954(1954-02-05)
Место смерти	Голи-Оток, СФРЮ
Принадлежность	Югославия Югославия
Род войск	сухопутные войска
Годы службы	1941—1945
Звание	генерал
Командовал	Главный штаб НОАЮ в Хорватии
Сражения/войны	Народно-освободительная война Югославии
Награды и премии

Раде Жигич (1909 год — 4 или 5 февраля 1954 года) — югославский коммунист, участник Народно-освободительной войны против фашистских оккупантов, военный и политический деятель социалистической Югославии. В конце 1940-х выступил против политики разрыва с Советским Союзом, за что был арестован и сослан в концлагерь на Голом-Отоке, где покончил жизнь самоубийством.

Биография

Раде Жигич родился в 1909 году в селе Тук Белопольски под Кореницей, которая тогда входило в состав Австро-Венгрии (ныне находится на территории Хорватии). По национальности серб. В 1923 году, после окончания школы, уехал в Руму, где работал продавцом. В 1927 году прожил несколько месяцев в Сплите, а затем переехал в Белград, где проживал до 1941 года. Работал клерком в книжных издательствах и газетах.

В рабочее движение Жигич включился в 1934 году, членом югославской компартии стал в 1939 году. За свою активную деятельность неоднократно арестовывался, последний раз в феврале 1941 года. Освобожден из тюрьмы в апреле 1941, после антинемецкого государственного переворота.

Во время войны Раде Жигич был политическим комиссаром Шестой пролетарской ликской дивизии и Главного штаба Народно-освободительной войны и партизанских отрядов в Хорватии. Состоял в Антифашистском вече народного освобождения Югославии и Земельном антифашистском вече народного освобождения Хорватии. Особо отличился в боях на Кордуне и в Славонии.

После войны вошёл в Политбюро ЦК Компартии Хорватии и занимал пост министра промышленности в правительстве Социалистической Республики Хорватия. Являлся генералом Югославской народной армии в резерве.

Выступил против разрыва отношений с Советским Союзом, за что в сентябре 1950 года был исключен из югославской компартии и арестован вместе с Душаном Бркичем и Станко Опачичем. Раде Жигича обвинили в "просоветских взглядах" и в организации антиправительственных восстаний сербских крестьян в Боснии, и в июне 1951 года отправили в концлагерь для политзаключенных на Голом-Отоке.

Согласно официальной версии, в ночь с 4 по 5 февраля 1954 года Раде Жигич покончил жизнь самоубийством, перерезав себе вены. Он был похоронен на кладбище хорватского города Риеки.

Литература

• Банац Иво. Са Стаљином против Тита: информбироовски расцјепи у југославенском комунистичком водству. — Загреб: Глобус, 1990.
• Вишњић Чедомир. Партизанско љетовање: Хрватска и Срби 1945—1950. — Загреб: СКД Просвјета, 2003.

Отрывок, характеризующий Жигич, Раде

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.