Жуковский, Валентин Алексеевич

Валентин Алексеевич Жуковский
Род деятельности:	востоковед-иранист
Дата рождения:	24 апреля (6 мая) 1858(1858-05-06)
Место рождения:	Воронеж
Дата смерти:	4 (17) января 1918(1918-01-17) (59 лет)
Место смерти:	Петроград

Валенти́н Алексе́евич Жуко́вский (24 апреля [6 мая] 1858, Воронеж — 4 [17] января 1918, Петроград) — русский востоковед-иранист, член-корреспондент Петербургской АН (1899). Профессор Петербургского университета (1889). Автор исследований в области персидского языка и литературы, фольклора, этнографии и истории Ирана.

Биография

Окончил факультет восточных языков Санкт-Петербургского университета (1880), где в 1883 получил степень магистра за работу: «Али Аухадэддин Энвери. Материалы для его биографии и характеристики» (СПб.), в 1888 — степень доктора за «Материалы для изучения персидских наречий. Часть первая. Диалекты полосы города Кашана, Вонишун, Кохруд, Кашэ, Зэфре» (СПб.).

Был профессором на кафедре персидской словесности на Восточном факультете Санкт-Петербургского университета. В 1890 был командирован императорской археологической комиссией в Закаспийский край. Результатом этой командировки стала работа: «Древности Закаспийского края. Развалины старого Мерва» («Материалы по археологии России, издан. Имп. археологич. комиссией», № 16, СПб., 1894). Напечатал также ещё ряд статей в «Записках восточного отделения археологического общества», «Журнале Министерства народного просвещения», «Живой Старине» и газетах. Персидскому мистицизму (суфизму) посвящена его актовая речь: «Человек и познание персидских мистиков» (СПб., 1895).

Умер в Петрограде 4 (17) января 1918 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Петрограде (Санкт-Петербурге).

Сочинения

• Древности Закаспийского края. Развалины старого Мерва // Материалы по археологии России, изданные Императорской археологической комиссией. № 16. СПб., 1894. - 216 с.
• Краткая грамматика новоперсидского языка. СПб., 1890 (в соавторстве с К.Г. Залеманом).
• Человек и познание персидских мистиков. СПб., 1895.
• Омар Хайям и "странствующие" четверостишия. "Музаффарийа". Сборник статей учеников профессора барона Виктора. Романовича Розена. Спб., 1897. С. 325--363.
• Образцы персидского народного творчества. СПб., 1902.

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Литература

• Краткая литературная энциклопедия. М., 1964. Т. 2. С. 955.
• Ольденбург С.Ф. Валентин Алексеевич Жуковский. Попытка характеристики деятельности ученого.// Известия Российской Академии Наук, 1918. Петроград, 1919. - С.2039-2068.
• Бушев П.П. К вопросу о первой поездке В.А. Жуковского в Иран (1883–1886 гг.). — В кн.: Очерки по истории русского востоковедения. Сб. V. М., 1960.
• Боголюбов М.Н. Жуковский как языковед. — В кн.: Очерки по истории русского востоковедения. Сб. V. М., 1960.
• Ромаскевич В.А. Жуковский и персидская народная поэзия. — В кн.: Записки Восточного отделения Русского археологического общества. Т. XXV. Пг., 1921.
• Fück J. Die arabischen Studien in Europe. — Leipzig, 1955. — S. 303.

Ссылки

• Густерин П. В. [ricolor.org/history/eng/vs/3_04_2013/ Иранист Валентин Алексеевич Жуковский]
• Шагинян А.К. [bioslovhist.history.spbu.ru/component/fabrik/details/1/533.html Жуковский Валентин Алексеевич // Биографика СПбГУ]

Отрывок, характеризующий Жуковский, Валентин Алексеевич

– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.