Здание Грузугля (Тбилиси)

Здание
Академия наук Грузии Здание треста «Грузуголь»
Здание треста «Грузуголь» (2015)
Страна	Грузия
Местоположение	Тбилиси, проспект Руставели, дом 52
Архитектурный стиль	Сталинский ампир
Автор проекта	Константин Чхеидзе, Михаил Чхиквадзе
Дата постройки	1953 год

Здание треста «Грузуголь» — административное здание, построенное в Тбилиси в 1953 году архитекторами Константином Чхеидзе и Михаилом Чхиквадзе. Здание расположено в конце проспекта Руставели, дом 52. В настоящее время здание принадлежит Академии наук Грузии. Здесь же расположен офис Союза кинематографистов Грузии. На ступеньках под колоннадой главного фасада (со стороны проспекта Руставели) каждый день идёт торговля сувенирами.

История

В 1955 году здание (наряду с другими монументальными зданиями сталинского ампира подверглось критике в рамках знаменитого постановления «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве», в котором отмечалось:

При строительстве административного здания комбината «Грузуголь» в г. Тбилиси (архитекторы Чхиквадзе и Чхеидзе) сооружена декоративная, практически не используемая башня высотой 55 метров стоимостью 3 млн рублей; затраты на облицовку фасадов этого здания составили 8,1 млн рублей или 33 проц. общей стоимости строительства.

Архитектурный стиль

Архитектурный стиль здания эклектичен. В балконах здания на главном фасаде отчётливо ощущается влияние мавританского стиля.

Советский писатель Леонид Волынский в книге «Сквозь ночь» (1974) обращал внимание на то, что архитекторы позаимствовали идею зданию у шведского архитектора Эстберга, построившего в 1923 году ратушу в Стокгольме. Действительно, у здания схожая структура фасадов, объединённых угловой башней.

Фасад здания облицован туфом.

Отрывок, характеризующий Здание Грузугля (Тбилиси)

– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…