Зенефельдер, Иоганн Алоиз

Иога́нн А́лоиз Зе́нефельдер (нем. Johann Alois Senefelder; 6 ноября 1771, Прага — 26 февраля 1834, Мюнхен) — изобретатель литографии.

Биография

Сын известного актёра, он и сам несколько лет играл на мюнхенской сцене, но затем бросил театр и открыл типографию; после того как ему удалось изобрести литографию, он полностью посвятил себя этому делу, при этом выхлопотал себе привилегии в разных городах Европы. После многочисленных неудач основал типографию для печати нот в Вене, но затем бросил и это дело и обратился к ситцепечатанию. В 1809 он был приглашён в Мюнхен для организации процесса литографии при королевской комиссии составления карт, получил пожизненное жалованье, титул королевского инспектора литографии и разрешение владеть собственной литографией. В 1826 изобрёл мозаическое литографирование, в 1833 ему удалось переносить с камня на полотно изображения, нарисованные масляными красками. Он опубликовал: «Lehrbuch der Lithographie» (Мюнхен, 1819).

Память

Алоиз Зенефельдер похоронен на Старом южном кладбище в Мюнхене. Имя Зенефельдера носит площадь в берлинском районе Пренцлауэр-Берг. В общине Зольнхофен стоит памятник для Зенефельдеря.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Алоиз Зенефельдер
• Зенефельдер, Алоизий // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.steendrukmuseum.nl/ Нидерландский музей литографии]

Отрывок, характеризующий Зенефельдер, Иоганн Алоиз

– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.