Золотое кольцо ПВО

Совокупность объектов системы противовоздушной обороны С-25 в Московской области.

История

В начале 1953 года в окрестностях Подмосковья было начато строительство системы противовоздушной обороны С-25 «Беркут».

По информации из разных источников, завершение строительства системы приходится на 1957—1958 год.

Элементы системы располагаются на двух бетонных дорогах, опоясывающих Москву.

У местных жителей эти дороги называются «Бетонка» или просто «Кольцо ПВО». Первая «бетонка», также именуемая Московское Малое Кольцо, располагается на расстоянии 35—50 км от центра города, вторая — Московское большое кольцо — на расстоянии 70—90 км. Ошибочно считают МКАД первой или внутренней бетонкой: она была запроектирована ещё до 1941 года.

Дороги достаточно долгое время имели бетонное покрытие (железобетонные плиты), затем, в конце восьмидесятых, были слегка расширены и заасфальтированы поверх бетона. Сейчас кольцевые дороги используются как обычные федеральные автодороги: А107 и А108.

Общая протяженность подъездных путей составляет больше 2 тысяч километров.

Вдоль кольцевых дорог располагаются собственно сами стартовые комплексы. Всего стартовых комплексов было построено 56, из них 22 на внутреннем (малом) кольце и 34 на внешнем (большом). Была создана 1-я Краснознаменная армия ПВО по охране города-героя Москва (в составе 4 корпусов), которая несла постоянное боевое дежурство. В 1980-х гг. завершилось перевооружение 1-й армии на С-300 и 3-координатные радиолокационные комплексы нового поколения.

Населенные пункты на внутреннем кольце

• Кобяково 55°40′38″ с. ш. 36°52′43″ в. д.55.6772833° с. ш. 36.878639° в. д. / 55.6772833; 36.878639   
• недалеко от пересечения Новорижского шоссе и Малого московского кольца 55°48′57″ с. ш. 36°52′07″ в. д.55.81583° с. ш. 36.86861° в. д. / 55.81583; 36.86861   
• Ермолино 55°56′33″ с. ш. 36°54′56″ в. д.55.94250° с. ш. 36.91556° в. д. / 55.94250; 36.91556   
• Литвиново 56°07′57″ с. ш. 37°11′12″ в. д.56.13250° с. ш. 37.18667° в. д. / 56.13250; 37.18667   
• Селевкино 56°12′29″ с. ш. 37°36′31″ в. д.56.20806° с. ш. 37.60861° в. д. / 56.20806; 37.60861   
• Лупаново 56°09′53″ с. ш. 37°23′55″ в. д.56.16472° с. ш. 37.39861° в. д. / 56.16472; 37.39861   
• Сергиев Посад 56°23′36″ с. ш. 38°11′27″ в. д.56.39333° с. ш. 38.19083° в. д. / 56.39333; 38.19083   
• Пушкино 55°47′53″ с. ш. 38°20′56″ в. д.55.79806° с. ш. 38.34889° в. д. / 55.79806; 38.34889   

Состояние на сегодняшний день

Практически все военные городки внешнего кольца ликвидированы. Бывшие позиции С-25 застроены дачами (которые нередко строились из того же материала, что нашли на бывших позициях) или завалены свалками. На 17 из 56 бывших позиций размещены зенитно-ракетные полки С-300П, С-300ПМ и С-400. Ещё в 1980-х годах позиции С-25 не использовались много лет и среди местных жителей пользовались популярностью из-за цепей, применяемых в системе подъёма станка, в том числе и для мотоциклов. Из старых разработок на боевом дежурстве практически непрерывно стояли С-200.

Ссылки

• [www.geocaching.su/?pn=101&cid=797 Геокэшинг. C25 «Беркут»: охота за «призраками»]
• [blog.dros.ws/article/s-25/ C-25]

Отрывок, характеризующий Золотое кольцо ПВО

– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.