Идзуми-сикибу
Идзуми-сикибу | |
和泉式部 | |
Дата рождения: |
около 976 года |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: |
неизвестно |
Гражданство: |
Япония |
Род деятельности: |
поэтесса, писатель |
Направление: |
любовная лирика |
Язык произведений: |
японский |
Идзуми-сикибу (яп. 和泉式部, род. ок. 976) — японская писательница, прозаик и поэтесса конца Х — начала XI веков.
Биография
О молодости Идзуми-сикибу известно мало: её отец, Масамунэ Оэ, был губернатором, мать — фрейлиной императрицы при дворе императора Рэйдзэй (950—1011). Подлинное имя поэтессы неизвестно. Приблизительно в двадцатилетнем возрасте Идзуми выходит замуж за Татибана Митисада, ставшего позднее наместником провинции Идзуми; от их союза появилась на свет дочь Косикибу, впоследствии ставшая поэтессой, как и её мать. Вскоре Идзуми уехала в столицу, чтобы ухаживать за больной императрицей; отношения между нею и Татибаной стремительно портились, и в результате муж и жена расстались. Поэтесса состояла в романтических отношениях с принцем Тамэтака, сыном императора, однако вскоре он смертельно заболел и скончался. Позже у неё был роман с Ацумити, младшим братом Тамэтака, но скоро он тоже скоро скончался. Все это подробно описано в дневнике «Идзуми-Сикибу-никки» («Дневник Идзуми-сикибу»). Затем поэтесса поступила на службу к императрице Сёси. Последним мужем писательницы стал Фудзивара Ясумаса, умерший в 1036 году. Дальнейшая судьба Идзуми-сикибу неизвестна.
Идзуми-Сикибу входит в число «тридцати шести величайших поэтесс» японского средневековья. В её творческое наследие входят, в частности, домашняя антология «Идзуми-сикибу-сю», уже упоминавшийся дневник «Идзуми-сикибу-никки» и множество (около 1,5 тыс.) стихотворений-танка.
Интересные факты
- Стихотворение «Не удивляйся», наряду со стихами нескольких других японских поэтов, было положено на музыку Максимом Леонидовым. Эту песню можно услышать, например, на альбоме каверов «Машины времени» «Машины не парковать».
Напишите отзыв о статье "Идзуми-сикибу"
Ссылки
- На Викискладе есть медиафайлы по теме Идзуми-сикибу
- ИДЗУМИ Сикибу // Япония от А до Я. Популярная иллюстрированная энциклопедия. (CD-ROM). — М.: Directmedia Publishing, «Япония сегодня», 2008. — ISBN 978-5-94865-190-3.
Отрывок, характеризующий Идзуми-сикибу
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.