Инсценировка смерти
Поделись знанием:
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
Инсценировка смерти (используется также термин «псевдоцид») — ситуация, когда человек оставляет свидетельства того, что он мёртв, с целью ввести в заблуждение других. Наиболее распространённые мотивы таких инсценировок — получение страховых выплат или попытка избежать ареста за совершённые преступления.
В качестве способа инсценировки нередко используется имитация утопления, поскольку она обеспечивает правдоподобное обоснование отсутствия тела умершего. По данным британско-американской журналистки Энн Аппельбаум, до четверти самоубийств, совершённых на мосту Золотые Ворота в Сан-Франциско, после которых не были найдены тела самоубийц, возможно, являются «липовыми»[1].
Инсценировка самоубийства — ситуация, положенная в основу фильма «Профессия: репортёр» и целого ряда классических произведений русской литературы: «Смерть Тарелкина», «Живой труп», «Самоубийца», «Отчаяние».
На английском языке имеется несколько «самоучителей» на тему «как подделать свою смерть», в том числе Стать погибшим (англ. Get Lost!), Как полностью исчезнуть и не быть найденным, Как создать новую личность (англ. How to Create a New Identity) и Тяжкое бремя новой личины (англ. The Heavy Duty New Identity).
Известные случаи инсценировки смерти
- Джон Стоунхаус, британский политик, который в 1974 году инсценировал самоубийство, чтобы избежать финансовых трудностей и жить с любовницей. Был обнаружен в Австралии и приговорён к тюремному заключению[2];
- Тимоти Декстер, эксцентричный американский бизнесмен XVIII века, который инсценировал свою смерть, чтобы увидеть, как на неё будут реагировать окружающие, и пригласил на собственные поминки более 3 тысяч человек[3];
- Алан Кирк Уолфорд, директор американского похоронного бюро, который сфабриковал свидетельство о своей смерти с целью уклонения от больших долгов[4];
- Стивен Чин Люн инсценировал свою гибель в терактах 11 сентября 2001 года в целях уклонения от наказания за подделку паспорта[5];
- Дороти Джонсон, американка, подделала свидетельство о своей гибели от терактов 11 сентября 2001 года, чтобы получить страховку, оформленную её дочерью, Твилой Макки. Джонсон и Макки в 2003 году были предъявлены обвинения в страховом мошенничестве[6];
- Кен Кизи, американский писатель, который в 1966 году инсценировал самоубийство и сбежал в Мексику в неудачной попытке избежать тюремного заключения за хранение марихуаны[7];
- Джон Дарвин, сотрудник британской тюрьмы Хартлпул, инсценировал свою смерть 21 марта 2002 года (исчез во время прогулки на каноэ). Был разоблачён в 2006 году, когда поиск Google показал его фото при покупке дома в Панаме[8];
- Маркус Шренкер, финансовый менеджер из штата Индиана, был обвинен в обмане клиентов, и пытался фальсифицировать свою смерть в авиакатастрофе, чтобы избежать судебного преследования. Был обнаружен и арестован в результате трехдневной операции, проведённой в нескольких штатах[9];
- Сэмюэл Израэл III, американский менеджер хедж-фонда, приговорённый к 20 годам тюрьмы за мошенничество, попытался инсценировать самоубийство в 2008 году. Позже он сдался властям[10].
- Александр Иванович Успенский — народный комиссар внутренних дел УССР в период «ежовщины». Опасаясь собственного ареста, 14 ноября 1938 года имитировал самоубийство, оставив записку «Ищите труп в Днепре» и выбросив в реку китель и фуражку. Бежал в Воронеж, однако через полгода был найден и впоследствии казнён[11].
- Николай Гиммер, отец революционера Н. Н. Суханова, 25 декабря 1895 года инсценировал самоубийство на Софийской набережной в Москве, чтобы легальным образом расстаться с женой и дать ей возможность выйти замуж. Афера раскрылась, супруги были приговорены к семилетней ссылке с заменой на год заключения. История легла в основу драмы Л. Н. Толстого «Живой труп».
Напишите отзыв о статье "Инсценировка смерти"
Примечания
- ↑ Anne Applebaum. [www.slate.com/id/2179604/?y=1 Getting away from it all]. Slate.com. Проверено 11 февраля 2008.
- ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/uk_news/politics/4564226.stm BBC NEWS | UK | UK Politics | MP planned fake death for months]
- ↑ Todd, William Cleaves Timothy Dexter. Boston, Massachusetts: David Clapp & Son., 1886: 6.
- ↑ [www.findarticles.com/p/articles/mi_qn4191/is_20060413/ai_n16171117 Colorado Springs Gazette article on Alan Wolford]
- ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/americas/2513451.stm BBC story on Steven Leung]
- ↑ [www.wbay.com/Global/story.asp?S=1420225&nav=51s7HhJJ WBAY story on the McKee case]
- ↑ The Electric Kool-Aid Acid Test by Tom Wolfe.
- ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/uk_news/england/tees/7134553.stm BBC NEWS | UK | England | Tees | 'Missing' man charged by police]
- ↑ [www.wctv.tv/news/headlines/53729572.html Marcus Schrenker Sentenced]
- ↑ [www.nytimes.com/2008/06/20/business/20bayou.html?_r=0 Fugitive Fund Manager’s Girlfriend Is Charged - The New York Times]
- ↑ [www.memo.ru/history/NKVD/kto/biogr/gb500.htm Успенский А. И.] // Петров Н. В., Скоркин К. В. [www.memo.ru/history/NKVD/kto/index.htm Кто руководил НКВД, 1934—1941 : справочник] / Под ред. Н. Г. Охотина и А. Б. Рогинского. — М.: Звенья, 1999. — 502 с. — 3000 экз. — ISBN 5-7870-0032-3.
Отрывок, характеризующий Инсценировка смерти
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
