Ирмос

Ирмо́с (церк.-слав. Ірмо́съ греч. εἱρμός — сплетение, связь), в византийском и русском православном богослужении — первая строфа в каждой из девяти песен канона, в которой прославляются священные события или лица. Ирмос служит мелодико-метрическим образцом для последующих строф (тропарей) данной песни. Тексты ирмосов гимнографические (в основном, парафразы Священного Писания). Музыкально ирмосы подчиняются системе осмогласия.

На воскресном каноне хвалебные ирмосы чередуются в каждом гласе с молитвенно-скорбными ирмосами. Хвалебные ирмосы охватывают всю систему христианского вероучения и говорят о сотворении мира (преимущественно ирмос 3-й), Воплощении Сына Божия (в основном 4-й, иногда 4-й и 5-й, иногда и 3-й), о Церкви (3-й или 4-й). Через образы песен пророков Исаии и Ионы ирмосы выражают стремление души к свету Христову, в 6-м ирмосе содержатся молитвы об избавлении от греховной бездны и страданий. Ирмосы 1-й, 7-й и 8-й песен посвящены также прообразовательным событиям Ветхого Завета. 9-й ирмос во всех канонах прославляет Богоматерь. Богослужебные сборники (книги) ирмосов известны с глубокой древности, они носят название ирмологиев.

Литература и нотные издания

• Velimirovič M. The Byzantine Heirmos and Heirmologion // Gattungen der Musik in Einzeldarstellungen. Bern, München, 1973.
• Обиход регентской Школы при Московской Духовной Академии, для смешанного хора. Сергиев Посад, 2009.

Отрывок, характеризующий Ирмос

– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.