Кадзю-дзи
| Буддийский храм | |
Кадзю-дзи
勧修寺 | |
| Страна | Япония |
| Город | Киото |
| Основатель | Император Дайго |
| Дата основания | 900 |
Кадзю-дзи (яп. 勧修寺) — главный буддийский храм школы Сингон-Ямасина. Расположен в квартале Кансюдзи района Ямасина города Киото, Япония[1]. Буддийское название — Кикодзан (яп. 亀甲山, «гора панцыря черепахи»).
Храм был основан в 900 году императором Дайго[2]. Первым наставником был монах Сёсюн (яп. 承俊). Объектом поклонения является бодхисаттва Каннон.
С 905 года храм подчинялся государству. На протяжении всего периода существования храм пользовался покровительством императорской семьи Японии и аристократического рода Фудзивара. За это время в храме накопились многочисленные богатства. В 1470 году во время войны годов Онин Кадзю-дзи сгорел, но был отстроен в XVII веке[2]. Сегодня в хранилищах храма находится немало ценных рукописей и книг.
Часть строений и сокровищ храма зарегистрированы как важные культурные приобретения Японии. Кадзю-дзи славится своими садами и прудом с лотосами и лилиями[2].
Современный адрес: 京都市山科区勧修寺（かんしゅうじ）仁王堂町27-6 (27-6 Niodo-cho, Kansyuji, Yamashina-ku, Kyoto City)[1].
Напишите отзыв о статье "Кадзю-дзи"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.pref.kyoto.jp/visitkyoto/en/theme/sites/shrines/temples/m_kajuji/ Kaju-ji Temple] (англ.). Kyoto Prefectural Government Tourism Division. Проверено 5 ноября 2010. [www.webcitation.org/68t18A0jE Архивировано из первоисточника 3 июля 2012].
- ↑ 1 2 3 [www.jgarden.org/gardens.asp?ID=547 Kaju-ji] (англ.). Japanese Garden Research Network. Проверено 5 ноября 2010. [www.webcitation.org/68t19Edg5 Архивировано из первоисточника 3 июля 2012].
Ссылки
- [www.panoramio.com/photo/9844205 Фотографии храма] (рус.). Проверено 5 ноября 2010. [www.webcitation.org/67ZEYxHmR Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
|
Это заготовка статьи о буддизме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Кадзю-дзи
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
