Казачий круг

Эта статья — о форме народного собрания у казаков. О музыкальном ансамбле см. Казачий круг (ансамбль).

Казачий круг — общий войсковой совет казаков, высший орган самоуправления. Компетенция круга в решении вопросов местного характера (касающихся всех собравшихся) была неограниченной. На нём решались вопросы военного, экономического, административного, общественно-политического, юридического, социально-бытового и другого характера (как-то, ведение войны и заключение мира, раздел между куренями угодий, о переизбрании сечевой старшины и другие). Собирается, в зависимости от традиции конкретного казачьего войска, ежегодно или раз в несколько лет (иногда — чаще чем один раз в год) для обсуждения всех накопившихся за это время вопросов, либо же при возникновении обстоятельств, решение которых находится вне компетенции атамана, для решения конкретно этих и сопутствующих им вопросов. Высшая власть у казаков принадлежит кругу и только кругу, а в период между кругами — атаману. В рамках круга никогда не существовало каких-либо иных институтов власти, кроме самого круга казаков.

Порядок проведения

Прежде круг проходил на площади (майдан) и состоял из выборных казаков (делегаты от казачьих объединений). Старшины становились в круг, а за каждым куренным атаманом стояли казаки одного куреня. Современный круг собирается в конференц-залах (клуб, кинозал, а также другие аудитории и помещения достаточной вместимости). В президиуме (за столом на сцене) заседают атаман (председатель) и писарь (секретарь). В зависимости от характера обсуждаемых вопросов, в президиум могут приглашаться другие должностные лица-заседатели (к примеру, скарбник или подскарбий, если обсуждаются вопросы экономического характера; обозный, если обсуждаются вопросы материально-технического обеспечения деятельности; толмач, если на круг в качестве гостей приглашены иностранные дипломатические посланники или же проводится допрос важных военнопленных-иностранцев; и другие лица). Справа место священника (однако он не голосует и в дела круга не вмешивается), аналой c крестом и Евангелием, казачье знамя с караулом, а слева — скамья стариков (или старшины, — в зависимости от организационно-штатной структуры конкретного казачьего войска или его подразделения — самоуправляющегося субъекта, уполномоченного на проведение круга), обладающих неоспоримым правом отмены того или иного решения с объяснением причин его отмены (близко по сути к праву вето в римском публичном праве, но ветирование, в отличие от права наложения отмены на то или иное решение по старшинству налагающего, не требует объяснения причин). Мероприятия обеспечения порядка во время проведения круга зависят, во-первых, от масштаба проводимого мероприятия и количества присутствующих, во-вторых, степени его важности (в зависимости от частоты проведения, а также насущности обсуждаемых вопросов), и, в-третьих, от наличия соответствующих сил и средств в распоряжении председательствующего атамана. За порядком, как правило, следит есаулец с нагайкой, охрану мероприятия обеспечивают приставы. Дополнительные меры по обеспечению порядка и безопасности круга зависели от характера конкретных факторов, угрожающих его проведению (близость вражеских сил, наличие несогласной фракции среди собравшихся, и т.д.). В малороссийских гетманских и слобожанских казачьих полках (после 1783 г. — конно-казачьих) по старой запорожской традиции, любые сборы созывались довбышем (в каждом полку не менее одного для разного рода церемоний, в т.ч. и казачий круг). Казачья традиция относительно присутствия женщин во время проведения мероприятия, в зависимости от конкретного казачьего войска, либо вообще запрещала их присутствие, либо же допускала их присутствие на круге, но при этом они были лишены права голоса (в прямом смысле этого слова), либо же допущены к обсуждению вопросов бытового характера (в части их касающейся), но их голос носил исключительно рекомендательный характер. Права участия в круге не имели провинившиеся казаки (пенные), навлекшие на себя за провинности немилость всего войска, а также казаки в состоянии алкогольного опьянения. Присутствующие казаки обязательно должны быть в казачью справу.

Начало круга объявляет есаулец, возглашая Все ли казаки на Кругу? и просит всех занять места. Затем есаулец командует приветствие атаману и все казаки (кроме стариков и священника) встают, не снимая шапок. Затем вносится знамя. Все встают, снимают шапки и читают молитву.

Принятие решений

Всякий выступающий на Круге снимает шапку, выходит на середину или на сцену (к трибуне), отвешивает поклон Аналою и священнику, старикам, Атаману и всему собранию. Закончив выступление, надевает шапку. Если шапка не надета, это означает, что выступающий казак не всё сказал. Одобрение решений казаки выражали возгласами "любо!" В Круге каждый Казак имел право голоса и мог свободно высказывать свои предложения и замечания. Вопрос считался решённым, если большинство собравшихся бросало шапки вверх. Решение Казачьего круга принимаются простым большинством голосов. Решения и постановления Круга были обязательными для всех жителей казачьего края и могли отменяться только Кругом высшей инстанции.

Классификация кругов

По старинным актам известны круги валовые, войсковые (для каждого казачьего войска) и полковые (окружные). Низшим Кругом был полковой, впоследствии станичный или хуторской (сход). Круг войсковой состоял из представителей всех станиц округа, высшим считался Круг валовой, куда собирались представители всего народа.

Полномочия

Конкретные полномочия казачьего круга отличаются у различных казачьих общин. При наличии у казачьего войска писанных уставов, или статутов, или других основополагающих нормативно-правовых документов, регламентирующих их деятельность, в них отдельным разделом оговариваются полномочия казачьего круга. Это могут быть следующие вопросы:

• избрание атаманов, писарей, прием в казаки.
• объявления войны или заключения мира;
• вопросы внешних сношений;
• судили лиц совершившие тяжёлые преступления или преступления вызвавшие большой резонанс в обществе;
• иные вопросы, связанные со спорами о земле.

В том случае, если то или иное казачье войско не имеет писанного устава, либо полномочия казачьего круга не оговорены особо, его компетенция не ограничена ничем, кроме воли собравшихся. До институционализации казачества, как института государевой службы, с большим количеством документов, регламентирующих их статус и особенности повседневной жизнедеятельности, полномочия казачьего круга были неограниченными, диапазон обсуждаемых вопросов варьировался очень широко: от вопросов исторической важности — объявления войны и заключения мира (что возможно только у сечевого казачества и некоторых других вольных казачьих объединений и государственных образований, наподобие Большого Круга ВВД или Кубанской рады, как самостоятельных субъектов международных отношений, и немыслимо для казачьих войск как частично самостоятельной организационной единицы, находящихся под властью русского государя, польско-литовского короля, турецкого султана (Задунайское казачье войско) или какого-либо иного сюзерена, — то есть, по сути своей, реестровое казачество, — и не участвующих в международной политике на правах самостоятельных субъектов, каковыми являлись Запорожская Сечь в XVI–XVII вв., ВВД и ККВ в начале XX в.) вплоть до второстепенных вопросов военного характера (распределение военной добычи) и третьестепенных вопросов бытового характера.

Чрезвычайные полномочия

Важную историческую роль играл казачий круг, собиравшийся во время крестьянско-казачьих восстаний. Строго говоря, для казаков восстание не являлось явлением чрезвычайным, — таким образом они реализовали своё неотъемлемое право на восстание в случае усиления нажима на них со стороны центральной власти, в ущерб их правам и свободам (среди наиболее крупных: восстания под руководством К. А. Булавина, С. Т. Разина, Е. И. Пугачёва и др.). Современные историки и ковенциональная историография в целом, — что связанно, в немалой степени, с незнанием особенностей станичного менталитета, а равно и вообще устройства общества и власти в казачьей среде, — склонны недооценивать значение и роль казачьего круга в восстаниях, акцентируя внимание в своих исследованиях на личности лидера или лидеров конкретного восстания, особо останавливаясь на индивидуальных качествах их личности и т.д., упуская из виду коллективистский фактор в самоорганизации казачьих сил или существенно преуменьшая его значение. Однако, все казачьи лидеры в ходе восстаний неоднократно созывали (закликали) круг, — даже в тех случаях, когда круг носил явно выраженный постановочный характер и все важные решения уже были приняты заранее, и их просто требовалось довести (огласить) до рядовых участников восстания, не посягая при этом на их участие в принятии ответственных решений и право голоса как таковое, атаман вынужден был в той или иной степени подстраиваться под настроения большинства казаков, а не диктовать им свою волю, как если бы он был к ним назначен, а не ставлен ими же самими, — собственно, именно казачий круг и избрал их атаманами, поставив во главе восставших сил и узаконив их руководящее положение, либо, напротив, низложив их, если их авторитет пошатнулся или способность грамотно управлять силами восставших стала вызывать сомнения и перестала устраивать большинство казачьей массы — основных участников восстания и его наиболее опытной, в военном плане, составляющей. Поражение восстаний и падение их вождей также было обусловлено соответствующими решениями казачьего круга (к примеру, когда Пугачёв был схвачен его сообщниками, атаманы-заговорщики собрали казачий круг, который большинством голосов высказался за выдачу мятежного атамана царским властям: из 186 человек присутствовавших только 32 не одобрили этой меры и лишь один высказался против). Интерес для исследователей истории казачества представляет также модель временного военно-административного устройства территорий, охваченных восстаниями, но не являвшимися территориями расселения казачества: органы государственного управления и местного самоуправления в городах и населённых пунктах, которые занимали мятежники, разгонялись, воеводы и другие царские чиновники уничтожались, вместо них высшей властью временно (до разгрома мятежников и занятия города царскими войсками) становился казачий круг.

История

В период царствования императора Петра Великого Круги были запрещены. Возродились они только после Революции 1917 года, и существовали до прихода к власти в казачьих областях Советов казацких депутатов. Впоследствии круги собирались только в эмиграции, в качестве поместных народных представительств.

Источники

• Энциклопедия казачества/Сост. Г. В. Губарев, ред.-изд. А. И. Скрылов. — М: Вече, 2007—544 с.:ил. ISBN 978-5-9533-2096-2

Ссылки

• [kazachiyvir.ru/Atamanskoe_pravlenie Кош им. И.Богуна. Атаманское правление]
• [www.spektr.info/articles/narodi/129/ Казачье самоуправление]
• [orenkazak.ru/trad-krug.html Ритуал проведения Круга]
• [www.mokoskr.ru/%D0%93%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D0%BD%D0%B0%D1%8F/%D0%9A%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D1%87%D1%8C%D0%B8%D0%BF%D0%BE%D1%80%D1%8F%D0%B4%D0%BA%D0%B8/%D0%9A%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D1%87%D0%B8%D0%B9%D0%BA%D1%80%D1%83%D0%B3.aspx ЧТО ТАКОЕ КАЗАЧИЙ КРУГ?]
• Научно-популярный фильм [www.youtube.com/watch?v=rCuups1mhVo Казачья республика]
• [www.donvrem.dspl.ru/archPersonaliiArt.aspx?pid=27 Алфавитный список депутатов Большого Войскового Круга 1918 года Всевеликого войска Донского // Донской временник / Донская государственная публичная библиотека. Ростов-на-Дону, 2010-2014.]

Отрывок, характеризующий Казачий круг

– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.


Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.