Казу
| Казу | |
 | |
| Классификация | |
|---|---|
 Казу на Викискладе | |
Казу́ (от англ. kazoo) — американский народный музыкальный инструмент, применяемый в музыке стиля скиффл (skiffle).
Устройство
Казу представляет собой небольшой металлический или пластмассовый цилиндр, сужающийся к концу. В середину цилиндра сверху вставлена металлическая пробка с мембраной из папиросной бумаги. Чтобы исполнять музыку на казу, нужно в него петь, при этом бумажная мембрана значительно изменяет голос.
В России инструмент наподобие казу был известен с давних пор — это расческа с папиросной бумагой, наложенной на зубья. Этот инструмент для особого эффекта применил Евгений Вахтангов в музыке к спектаклю «Принцесса Турандот» — в нужный момент скрипачи откладывали свои скрипки и играли вальс на расческах. В Соединённых Штатах Америки в ансамблях скиффл казу звучит вместе с такими же необычными музыкальными инструментами — стиральной доской, на которой играют металлическими напёрстками, контрабасом, сделанным из оцинкованного таза с прикрепленной к нему ручкой от лопаты (skiffle bass), керамической бутыли (whiskey jug, джага) из-под виски объёмом в два галлона, которая издает басовые звуки наподобие тубы, деревянного человечка (Limber Jack), который своими каблучками выстукивает дробные ритмы в такт музыке, и др.
Больше всего измененный казу голос исполнителя напоминает звучание медных и деревянных духовых (труба, саксофон). Прикрывая узкий конец казу или же прижимая и отпуская бумажную мебрану пальцем, можно получать определенный ритмический рисунок.
Металлический казу от Clarke имеет классическую форму и размеры, которые были разработаны ещё в 40-х годах XIX века. Пробка винтовая, что позволяет легко регулировать прижим мембраны и таким образом «настраивать» казу.
Исполнители, использующие казу
- The Beatles (в песне Lovely Rita)
- Tam Lin
- Banjo Band
- Зазнобкин
- 2 боливара
- Uriah Heep (в песне «Magician’s birthday»)
- Pink Floyd (в песне «Corporal Clegg»)
- Katzenjammer (в песне «Ain’t no thang»)
- Bob & The Monsters (в песне "Before You Accuse Me")
- Stala & SO. (в песне "Everything for money")
Интересные факты
- Видеоигра компании Rareware «Banjo & Kazooie» названа по кличкам главных героев, играющих соответственно на банджо и казу.
- Инструмент казу был использован композитором Григорием Гладковым в мультфильме «Падал прошлогодний снег».
|
Это заготовка статьи о музыкальных инструментах. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Казу"
Отрывок, характеризующий Казу
– Мавруша, скорее, голубушка!– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
