Казьмин, Пётр Иванович

Пётр Иванович Казьмин
Дата рождения	20 декабря 1915(1915-12-20)
Место рождения	с. Паника, Кирсановский уезд, Тамбовская губерния, Российская империя
Дата смерти	7 января 2010(2010-01-07) (94 года)
Место смерти	Кратово, Московская область, Россия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1942—1946; ?
Звание
Награды и премии

Пётр Иванович Казьмин (20 декабря 1915, с. Паника, Тамбовская губерния — 7 января 2010, Кратово, Московская область) — Герой России (1996), заслуженный лётчик-испытатель СССР (1966), подполковник (1970).

Биография

Родился 20 декабря 1915 году в селе Паника Кирсановского уезда Тамбовской губернии. С 1929 года жил в Москве. Окончил ФЗУ, работал слесарем-лекальщиком на заводе.

В 1936 году окончил аэроклуб МАИ. В 1937—1940 — лётчик-инструктор аэроклуба МАИ, через год становится инструктором. Подготовил и выпустил 40 пилотов. Затем был направлен на курсы усовершенствования начсостава Оборонного общества. Как прекрасный пилотажник неоднократно участвовал в воздушных парадах в Тушино. За это время освоил несколько типов планеров и самолетов, в том числе и современных.

В 1940 году окончил Московский химико-технологический институт. Работал начальником смены на одном из московских оборонных заводов.

Война

С весны 1942 года — в действующей армии на должности командира эскадрильи. Был направлен на боевую работу в район Миллерово, прикрывал объекты в городе Горьком, участвовал в Сталинградской и Курской битвах, в освобождении Украины. Порой, участвуя в воздушных боях с фашистскими асами, его самолёт получал значительные повреждения, но высокое мастерство летчика, его смекалка и находчивость позволяли всегда посадить машину на свой аэродром.

С 1943 года — в ударном авиационном полку особого назначения. Их было всего два — 907-й и 910-й, в которые отбирали только отличившихся. К тому времени Пётр Казьмин был известен не только как мастер пилотажа, но и как воздушный боец. Однажды за одну ночь он сбил сразу два самолета-разведчика. За время Великой Отечественной войны совершил 173 боевых вылета, сбил в общей сложности четыре самолета противника.

Казьмин П. И. воевал на самолете, который был ему особенно дорог. Это был истребитель Як-1, принадлежавший Василию Сталину. Однажды Сталин прилетел в эскадрилью, где служил Казьмин П. И. Наутро самолет не мог взлететь из-за выпавшего снега, и он решил оставить его в полку. Закамуфлированный, черный самолет в полку прозвали «Черным вороном». Однажды в районе Миллерово, во время патрулирования подступов к Сталинграду, с его самолетом случилось непредвиденное — воздушным потоком сорвало устройство, которое фиксирует переднюю стойку шасси. Пройдя над аэродромом, Казьмин П. И. продемонстрировал неисправность шасси. Внизу на большом листе фанеры вывели: «Прыгай!», но он не захотел бросить боевую машину, и сумел посадить самолет на одной «ноге» и крыле. Повреждения можно было исправить, однако возникло осложняющее обстоятельство. На следующий день эскадрилья получила приказ перелететь из Миллерово в Воронеж. П. И. Казьмина и техника оставили на аэродроме ремонтировать машину. Её чинили три дня под шум канонады приближавшегося боя… Взлетели они незадолго до прихода фашистов с заминированного аэродрома. Летели вдвоем на одноместном истребителе. Механик разместился на радиаторе, нагревавшемся до температуры 110 градусов, положив на него куртки.

После войны

После войны продолжал службу в авиации. С 1946 года старший лейтенант П.Казьмин — в запасе.

В 1947—1976 годах — лётчик-испытатель Лётно-исследовательского института (ныне — имени М. М. Громова). Провёл испытания самолёта «346» в планерном варианте (1947); исследования устойчивости, управляемости и манёвренности реактивного истребителя МиГ-17 на околозвуковых, звуковых и сверхзвуковых скоростях полёта (в 1952 году он первым значительно превысил скорость звука на серийном самолете МиГ-17 при отвесном пикировании); испытания по отработке дозаправки сверхзвукового истребителя МиГ-19 от бомбардировщика Ту-16 (1955); испытания жидкостно-реактивного двигателя РУ-013 на самолёте Ил-28Р (1958); испытания реактивного пассажирского самолёта Ту-104 на режимах невесомости и много других испытательных работ.

После ухода с лётной работы продолжал трудиться в Лётно-исследовательском институте на должностях: ведущего инженера, начальника экспедиции на Байконуре, диспетчера. Долгие годы возглавлял комитет ДОСААФ института, лично участвовал в многочисленных автогонках и авторалли, мастер спорта СССР по автомобильному спорту.

Награды

• Герой России (1996). Указ Президента Российской Федерации от 18 декабря 1996 года: «За мужество и героизм, проявленные в годы войны и при испытании новой авиационной техники»
• Заслуженный лётчик-испытатель СССР (1966)
• Орден Октябрьской Революции
• Орден Отечественной войны 1-й степени
• Орден Отечественной войны 2-й степени
• Орден Трудового Красного Знамени
• Орден Красной Звезды
• Медали
• Почётный гражданин города Жуковского (Московская область).

Литература

• Симонов А. А. Заслуженные испытатели СССР. — М.: Авиамир, 2009. — С. 92—93. — 384 с. — ISBN 978-5-904399-05-4.
• Васин В. П., Симонов А. А. Испытатели ЛИИ. — Жуковский: Авиационный Печатный Двор, 2001. — С. 35. — 192 с. — ISBN 5-93705-008-8.
• Российский химико-технологический университет им. Д.И. Менделеева - прошлое и настоящее со взглядом в будущее. -- М., 2002. - 552 с. ISBN 5-8122-0302-4
• Амирьянц А. А. Герой России в 81 год (рус.) // Крылья Родины. — М., 2015. — № 9-10. — С. 116-130.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4902 Казьмин, Пётр Иванович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Казьмин, Пётр Иванович

И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.